Жасминовый дым

Олег замешкался, пытаясь справиться с волнением.

– Сколько это удовольствие будет стоить нашей фирме?

Сделав глоток, Елена Ивановна задумалась, прикидывая. Наконец, назвала сумму, прибавив со вздохом:

– Там в эти дни цены в гостиницах взлетают до небес. Но фестиваль стоит того.

– Я думаю, фирма не будет возражать. Я завтра же уточню.

– Ну, раз так, то это нужно отметить…

Когда и как появилась на журнальном столике шарообразная бутылка армянского коньяка, Олег не запомнил. Его затопили тёплые воды ликования («Наконец-то всё получается!»), они несли его в открытый океан, укачивая на широкой волне. Он был так пьян и сумбурно-счастлив, что без конца бормотал какие-то глупые слова, снимая с Елены Ивановны жакетик и блузку, развязывая на её шее пёстрый платок, укладывая её на диван и не понимая, почему она так дрожит и почему слёзы текут из её глаз. Ведь всё получается, вот он вошёл в её плоть, он мощно плывёт, он непременно выплывет в этой жизни, что бы с ним ни случилось, да-да, выплывет – под эти вот женские крики, похожие на ломкие крики чаек, под эти томительные финальные стоны, которыми он будет потом гордиться, вспоминая сегодняшний вечер.

Олега отрезвил звонок мобильника. Нашарив его в валявшемся на полу пиджаке, включил, услышав настырный голос водителя: «Мне ещё ждать, начальник? Или доедешь сам?» Быстро собрался, сказав Елене Ивановне о неотложных делах, о том, что позвонит завтра, что счастлив, ведь в его жизни до этого вечера ничего подобного не было.

В медленно опускающемся лифте Олег рассматривал в зеркалах своё измятое лицо с радостным удивлением: сейчас, в эту минуту, он чувствовал себя героем.

9

Но утром следующего дня его голова раскалывалась не только от похмельных болей. А ещё от сомнений: что если влекут к нему Елену Ивановну не деньги, а лишь тоска по мужской ласке? И она на самом деле собирается прихватить его, Олега, в Крым, демонстративно отметив осень женской своей судьбы пламенным любовным романом? В этом случае Сергиенкова может просто поручить ему отвезти деньги в оргкомитет фестиваля, оплатив приглашение и билет, после чего его тайная операция рассыплется в пыль.

Он не стал звонить ей. Пусть подумает, что, очнувшись после вчерашнего сумасбродного вечера, вдруг засомневался, стоит ли ему тратить себя на отношения с немолодой женщиной. Он выждал неделю. И приехал в Управление без предупреждения. Сидел в общей очереди, наблюдая, как секретарша Рита, неохотно отвечая на телефонные звонки, продолжает одной рукой набирать текст на компьютере, окидывая время от времени приёмную полусонным взглядом. На её шее он увидел сегодня такую же, как у Елены Ивановны, пёструю, с кокетливо торчащими концами, косынку и подумал: а ведь эта неуклюжая молодая женщина, невольно подражая своей начальнице, наверняка завидует ей – её суматошно-карнавальной жизни, букетам цветов по праздникам, круговороту посетителей, которым она позарез нужна. Непонятно, доложила ли эта медлительная тюха Сергиенковой о том, что пришёл он, Рябикин, тот самый, что неделю назад эффектно подъехал к префектуре на старомодном, но всё ещё внушающем ностальгический трепет автомобиле «чайка»?

Да, кажется, доложила. Вон открылась дверь кабинета, появилась Елена Ивановна – всё в том же жакетике, с той же косынкой на шее. Кивнула всем сидящим в приёмной, чуть задержав на Олеге тревожно-пристальный взгляд, словно бы убеждаясь, что это не призрак. И стала торопливо диктовать хмурой Рите какой-то текст. «Подойти? – колебался Олег. – Или ждать, когда вызовет?» Подошёл, негромко поздоровался, наклонившись.

– Разрываюсь на части, масса проблем, – пожаловалась ему Сергиенкова. – Очень трудный день. Что ж вы не позвонили?

– Были сложности. Я ведь на минутку, мне только договор подписать.

Она пригласила его в кабинет, несмотря на спешку, попросила Риту принести кофе. По-прежнему на её приставном столике безостановочно звонил телефон, с какими-то бумагами без стука входили сотрудницы, одна из них на ходу спросила, не знает ли Елена Ивановна, в каком ближайшем обменнике выгодный курс, ей срочно нужно обменять рубли на доллары. Сергиенкова не знала, а Рябикин тут же назвал два адреса, подсказав, как туда проехать. Елена Ивановна вчитывалась в текст договора, время от времени поднимая на Олега настороженно-вопрошающий взгляд, и Рябикин понимал, что его недельное молчание сделало своё дело, породив у неё сомнение в том, что их отношения продолжатся.

Кофе было допито, второй экземпляр подписанного договора оказался у Олега в руках. Но он не уходил. Медлил, поправляя очки. Прикасался к галстуку, словно убеждался, не забыл ли его повязать. Наконец, понизив голос, спросил, не сможет ли Елена Ивановна провести с ним сегодняшний вечер. Склонившись над бумагами, веером лежащими перед ней, она молчала, затаив дыхание. Потом сказала быстро, словно боясь, что голос её сорвётся:

– Наверное, если до конца дня ничего не изменится. Позвони мне без четверти шесть.