Жасминовый ветер

Повисла секундная пауза, во время которой я внимательно наблюдала за взглядом Мариуса. Казалось, что он не все мне рассказал.

– Ты на днях как-то забыла у меня свою тетрадь со стихами. И я, прости, не удержался, чтобы не открыть ее. Мне нравятся твои стихи. Как и музыка…

– И-и-и?

– Оттуда выпал сложенный вчетверо листок. А там… Отчаяние и тоска на каждой строчке. Понимаю, что это просто творчество, но таких стихов в твоем репертуаре я никогда не слышал. Скорее всего, ты написала это, еще живя на Земле? – С этими словами он достал из нагрудного кармана колета тот самый листок, о котором говорил.

Я уже знала, какие строки написаны там, хоть и забыла о том, что этот лист лежал в моей тетради. Развернув его, пробежалась глазами по строчкам, которые отозвались горькими воспоминаниями о том времени, когда у меня не было ничего, кроме стихов, гитары и разговоров с морем. Нынешней мне казалось теперь, что это будто вовсе и не про меня. Словно я со стороны смотрела на свое прошлое, где была совсем другим человеком.

«Песнь одиночества»
В темном и мрачном городе,
Где солнце давно погасло,
Цветы увядают в холоде
И льдинки кружатся во тьме неясной.
Здесь стерты все грани добра и зла
И не существует любви,
И здесь умирает моя надежда,
Так и не начав жить.
Словно и не было радости.
Звезды сокрылись во мгле.
Мне бы узнать каплю сладости,
Не раствориться во зле.
Мне бы увидеть хоть лучик света
В час ужасающей тьмы.
Я бы тогда позабыла беды,
Что я встречала в пути.
Без солнца, без луны, без света живу я в тишине,
Привыкла быть я с одиночеством,
Но где-то в глубине
Души моей я жду ответа на свой немой вопрос:
Когда наступит эра света?
Когда наступит эра света?
И победит ли зиму лето,
Когда придет ко мне с рассветом?
Спросите вы, что за город,
В котором лишь тени и дым,
В котором забыты надежды,
Мой крик на весь город один.
Ну где же город таинственный этот,
Спросите вы у меня?
А я вам отвечу печально и честно,
Что этот город – душа моя.
Без солнца, без луны, без света живу я в тишине,
Привыкла быть я с одиночеством,
Но где-то в глубине
Души моей я жду ответа на свой немой вопрос:
Когда наступит эра света?
Когда наступит эра света?
И победит ли зиму лето,
Когда придет ко мне с рассветом?

– Мариус, могу тебя успокоить, этим стихам уже года четыре. Написаны они, кстати, были примерно в это же время. Мной владело отчаяние, казалось, что я совсем одна на белом свете, никому до моей жизни нет дела. Любящих меня бабушки и дедушки к тому времени уже не осталось в живых, и я очень грустила. Поэтому и стихи такие вышли. Сейчас мне не написать уже ничего подобного. Состояние души давно уже не то, что раньше.

– И слава богам! – промолвил Мариус. – Поверь, я сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы ты больше никогда так не тосковала и вообще забыла о том состоянии души, в котором рождаются подобные строки. И не чувствовала себя одинокой.

– Ты уже это сделал, и не раз, – сказала я и вновь потянулась к его губам.

Долгий, опьяняющий поцелуй приятно кружил голову, родные объятия согревали, суля защиту от всех невзгод. Ветер, играя зеленой листвой старого дуба, слегка качал висящий на дереве фонарь, а стайка мигающих светляков кружила около нас, словно мы их чем-то приманили. Ночь раскинулась над нами бездонным куполом. Я вновь подумала о том, как причудливо сплетаются наши судьбы во Вселенной. И нет в ней случайности. Все закономерно.

Вот и настала моя эра света. Отныне и навеки в самом сердце. Я все-таки ее дождалась.