Жатва душ. Остров мертвых

Я подергал дверь — она ожидаемо оказалась закрытой. Зато в двух метрах над землей имелся стеклянный иллюминатор, куда, если выбить стекло, нетрудно будет влезть. Дети изрисовали маяк граффити, но внутрь проникать не рисковали, наверное, потому, что их пугала табличка с перечеркнутым черепом и надписями на английском, филиппинском, китайском, немецком и русском, предупреждающая, что объект под охраной.

— Заперто? — Сергеич шумно поскреб в затылке.

Шелестя скотчевыми доспехами, приковылял-припрыгал Макс и встал справа от меня.

— За испанцев обидно, — сказал он, кивнув на табличку, и пояснил: — Филиппины были испанской колонией.

— Вроде их потом Штаты у испанцев выкупили, — вспомнил я интересный факт. — За двадцать миллионов баксов.

— Ну да, только в составе Соединенных Штатов они пробыли недолго, меньше пятидесяти лет. — Увидев на моем лице легкое удивление, вызванное неожиданной широтой его интеллекта, парень качнул головой на Сергеича. — Я не он. Он здесь временщик, а я это место считаю вторым домом. Потому и изучал историю, культуру народа. Ты знаешь, кстати, что, в отличие от большинства азиатов, филиппинцы католики?

— Знаю, да только какая разница? Их души отправились не в рай, а к инопланетным жнецам. Ладно, пошли, нам внутрь надо как-то попасть. Солнце уже садится.

Макс подобрал кусок камня и, недолго думая, швырнул в иллюминатор. Зазвенело разбитое стекло, осыпая нас осколками.

— Делов-то…

Взревела система безопасности — да так, что Сергеич выматерился, Макс пригнулся, а я инстинктивно зажал уши. Что удивительно, котенок, обвившийся вокруг моей шеи, дернулся, мазнул лапой по коже, но не проснулся. «Извини, дружок, — подумал я. — Тут сейчас такое начнется… придется тебя потревожить».

— Щас сюда зомби со всего острова сбегутся! — заорал я, перекрикивая сирену. — Сергеич, подсади меня! Надо расчистить осколки.

Заканчивая фразу, я переложил спящего котенка в мешок.

Сергеич встал на колени, одной рукой упершись в стену маяка, жестом велел Максу поддержать, если он начнет терять равновесие. Я встал на него, как когда снимал Кроша с ветки.

Выпрямляться полностью ему не пришлось, я битой отколотил все, обо что можно было порезаться, подтянулся, помогая себе ногами, и перегнулся внутрь маяка, оглядывая темное помещение.

Здесь никого не было, вверх вела прямая железная лестница наподобие пожарной, тянулись провода по стене. Очевидно, радиостанция находилась в башенке. Внизу пол покрывала куча непонятного хлама: какие-то доски, осколки, железки. Хлам, похоже, копился десятки лет, и никому до него не было дела. Прыгать туда не вариант — можно покалечиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Взгляд остановился на железной вертикальной лестнице в центре, ведущей наверх. До нее было метра полтора — так не дотянуться, но, если попросить соратников, чтобы держали меня за ноги, можно попробовать.

Спрыгнув к своей команде, я, перекрикивая сирену, объяснил, что надо делать, потом сунулся в иллюминатор, чуть подался вперед, убедился, что меня держат за ноги и не дадут упасть, и, напрягая мышцы, потянулся к лестнице. Черт, где мои двадцать лет, стальная мускулатура и железный пресс с шестью кубиками?!

Рванувшись вперед, я попытался ухватиться за ступеньку, но пальцы левой руки соскочили, в этот момент Сергеич и Макс отпустили мои ноги, и я, держась одной правой, как маятник, со всей дури припечатался щекой к опоре! От дикой боли на миг ослеп, но соскользнувшей рукой все-таки схватился за железную ступеньку ниже, поставил ноги.

В голове пульсировала боль от удара, усугубляемая сиреной. Скорее бы ее заткнуть!

Спустившись, приложил ладонь к щеке и поморщился. Глаз так заплыл, что стал плохо видеть, и вся надежда была на усиленную регенерацию. Надеюсь, до завтра заживет.

Железная дверь не имела защелки, как я надеялся. А выбивать ее было глупо — так откроется проход для бездушных. Зато в углу за лестницей в куче хлама нашлась веревка…

Прикинув в голове, что да как, я закрепил ее на опоре лестницы и выбросил через иллюминатор другой конец. Высунувшись наружу, протянул руки и крикнул:

— Давайте вещи, потом лезьте сами. Котенка из мешка достаньте, а то раздавим.

Вряд ли меня услышали из-за сирены, но вроде бы поняли. Макс что-то сказал, яростно жестикулируя, а Сергеич правильно сообразил — сперва подал Кроша, потом еду, потом садовый инвентарь, то есть оружие, затем полез сам. Уже внутри я его подстраховал. Надо отдать должное, его гиббоньи руки свою функцию выполнили отлично. А вот раненого Макса мы принимали вдвоем.

— Заткни сигнализацию! — заорал я, как только парень ощутил опору под ногами.

Сергеич молча кивнул, с обезьяньим проворством взбежал до середины лестницы, поковырялся в проводах, и сирена смолкла. От обрушившейся тишины зазвенело в ушах.

— У тебя полморды разбито! — воскликнул Макс.

— Фигня, — отмахнулся я, но он не согласился, навис надо мной.

— Глаз совсем заплыл. А если это… Кость треснула? У тебя ж лицо сгниет!