Жатва (сборник)

Правда, сказал Бринн, предполагается, что спаситель в одиночку прибьет того самого дракона, который принцессу упёр (тут я расхохотался так, что чуть с колоды не сполз), но мы государя как-нибудь перехитрим. Покажем ему мой выпавший сменный зуб, к примеру. То есть Бринн покажет. И скажет: всю башку отпиливать было хлопотно, устал, не могу.

Полцарства или даже его четверть мне были совсем ни к чему, зато Бринн пообещал отдать мне все каменья, какие окажутся в полцарстве.

Очень глупым посчитал я этот человечий ритуал, но решил поучаствовать. В человека превратиться сложно – говорят, сотни лет нужны, чтобы изучить их натуру и способ действий, и надо ж мне когда-то начинать!

Для виду я немного потрепыхался: не умею, мол, с принцессами обходиться, даже не знаю, чего они жрут, и возиться с нею мне вовсе не хочется, но Бринн меня успокоил. Сказал, что сейчас мне всё объяснит, а забирать девицу придет на следующий день, не позже.

* * *

Море. Красивое тут море, пахучее, серо-зеленое. И каменный дворец красивый, и выдающаяся в море терраса.

И верещащая девица. То есть заверещала она потом, когда увидела меня. Наверняка подумала плохое и, в общем-то, не зря. Я не стал томить принцесску неизвестностью: она еще не успела перехватить воздуха для нового вопля, а я уже сграбастал ее за бока.

Понятно, почему принцесску тут никто не охранял: с моря к террасе не подобраться. С воздуха – другое дело.

Я поудобнее перехватил вопящую девицу и заложил круг над замком. Бринн сказал, это часть ритуала – все должны увидеть дракона, который забрал принцесску, иначе не считается. Под пузом пронеслись башенки, потом показался сад с фонтанами и беседками, а за его оградой – полный двор государевой челяди. У всех пасти раззявлены, глаза выпуклены. Корзинки бросают, руки заламывают и приседают зачем-то, будто думают, что не достану, если захочу. И несется над башенками, над фонтанами и двориками привычный мне дурной вопль:

– Драко-он!

А я еще один круг над двором – вж-ж-ж! И огнем в башенку – тьфу! И принцесска в моих руках: «Ви-и-и!»

Загляденье!

Потом я плюнул огнем в ужасно придурочную беседку, всю в резных завитушках – просто чтоб она стала красивой, – и завис в воздухе. Полюбовался на перепуганный народец, на пожарчики, помахал челяди лапой. Отчего-то это всегда пугает людей до отключки – может, оттого, что жест похож на ихний, человечий? Вот и теперь – аж на пузы попадали, стали отплозать под кусты и скамеечки. Дуралеи. Надо будет как-нибудь поговорить с ними.

Я накинул принцессе на башку мешок, еще раз помахал кустам лапой и, набирая высоту, полетел к логову.

* * *

Понятия не имею, кто занимался воспитанием этой девицы. Наверное, дикие кабаны.

Я рассчитывал, что за время полета она припомнит много жутких историй про похищенных драконами девок и в ужасе сбежит от меня в чулан с солениями. Запрется там и будет молить богов о спасении, понемногу подъедать квашеную капустку и с надеждой поглядывать в щель меж дверными досками.

Но принцесска никуда не побежала и даже в обморок не грохнулась, а крик подняла на всю округу, всех кабанов, небось, распугала. Я ей рявкнул строго: «Место!» и указал на лежанку, но в ответ в меня полетела ругань и маринованные огурчики. Потом она стала швырять всякие другие вещи, ну, что под руку подвернулось – черпаки, горшочки, собственные башмаки и увесистые пустые кадушки.

К такому Бринн меня не готовил! Никак она пугаться не хотела, а бить её я остерегся, чтоб случайно насмерть не отшлепать. Так что в конце концов просто шугнул её струей огня подальше в чулан и быстренько захлопнул дверь, набросил засов да для верности бревнышком подпер.

Не был я уверен, что эта норовистая девица не сделает подкоп при помощи глиняных черпаков и трольей матери, но тут уж решил – пусть будет как будет. Если сбежит – мы с Бринном новую принцесску поищем, в удаленных краях. Может, она окажется поспокойней нынешней.

Я даже почти захотел, чтобы она сбежала. Я бы двадцать раз подумал, стоит ли её воровать, если б знал, что она такая бойкая. Или принцессы и должны быть такими, а у меня неправильное понимание сложилось? Все-таки людей я плохо еще знаю, хотя до сих пор все мои наблюдения говорили о том, что их образ мышления мало отличается от нашего.

И чего их изучать сотни лет, спрашивается? Не понимаю.

Ночь я провел в норе, и снились мне летающие маринованные огурчики.

Утром первым делом я проверил чулан, открывать не стал, просто прислушался у двери. К добру или нет, но принцесска осталась на месте, и я пошел дальше обустраивать свое логово. Нужно было натащить в нору бревен, выкопать приличный зал, обжечь камни – много чего было нужно, словом, чтоб нора понемногу превратилась в нормальное логово. А там, глядишь, и Бринн появится.

Принцесска соскучилась к полудню. Дождалась, пока я в очередной раз буду проходить мимо чулана, и надрывно просипела из-за двери:

– Э-эй, драко-он!

– Чего тебе?

– Выпусти меня отсюда!

Не успел я удивиться эдакому нахальству, как принцесска негромко добавила:

– Немедля.