Жатва скорби

Почему мы не в состоянии привести более точные цифры – читателю очевидно. В своих мемуарах Хрущев говорит: «Я не могу привести точной цифры, потому что никто не вел учета. Единственное, что мы знали, – люди умирали в огромных количествах.»[29]

Показательно, что статистика смертности крупного рогатого скота, даже если данные ее сомнительны, все-таки была опубликована, а вот статистика человеческой смертности не обнародовалась никогда. Поэтому у нас есть какие-то данные о том, что происходило за эти пятьдесят лет со скотом, но нет никаких сведений о том, что же случилось с человеческими жизнями. В речи, произнесенной Сталиным спустя несколько лет и часто переиздававшейся, вождь сказал, что людям надо уделять больше внимания, и привел в пример случай с ним самим в сибирской ссылке: переходя реку вброд вместе с крестьянами, он увидел, что те всеми силами стараются сохранить лошадей, но даже и не думают, что может утонуть кто-то из людей. Сталин резко порицал подобное поведение. Надо сказать, что даже в его устах, устах человека, чьи слова вообще очень редко выражали его истинное отношение к тому или иному предмету, такое рассуждение – особенно в то время – выглядело максимальным извращением правды. Потому что для него и его сторонников именно человеческая жизнь по их, сталинской, шкале ценностей занимала последнее место.

Теперь мы можем без помех вычислить (в грубом приближении) показатели потерь населения:

Крестьяне, погибшие в 1930–37 гг. 11млн.

Арестованные в этот период и

скончавшиеся в зонах позднее 3,5 млн.

ВСЕГО: 14,5 млн.

Из них:

погибших в результате

раскулачивания 6,5 млн.

погибших в казахстанской

катастрофе 1 млн.

погибших от голода в 1932–33 гг.:

на Украине 5 млн.

на Северном Кавказе 1 млн.

в других местах 1 млн.

ВСЕГО: 7 млн.

Как уже говорилось, эти огромные цифры сопоставимы с потерями в основных войнах нашего времени. Если говорить об элементах геноцида в отношении только украинцев, то следует напомнить, что эти 5 миллионов жертв составляли 18,8 процента от всего населения Украины и около четверти ее крестьянства. В Первую мировую войну погибло менее 1 процента от количества населения стран, в ней участвовавших. В украинском селе (Писаревка на Подолии), где жило 800 человек, умерло во время голода 150 человек: местный крестьянин иронически отметил, что в Первую мировую войну было убито семь здешних жителей[30].

В описанных здесь катастрофах то, что называется «ходячими язвами», охватило без исключения все население, в этой главе мы старались отразить лишь один аспект – реальную смертность населения, и как можно точнее, как можно ближе к истине. Но не забывайте ни на секунду, что чудовищный эфект безмерных страданий сказался не только в тот период – он повлиял на отдаленное будущее, на будущее и отдельных людей и целых народов.

Добавим, что последующие фазы террора, например Большой террор, повлекшие за собой смертность примерно в таких же масштабах, как вышеописанные, уже глядели почти прямо в лицо уцелевшим людям.

Еще раз напомним: приведенные здесь цифры минимальны, они наверняка не превосходят истинные. Если мы не смогли сделать их более точными, то лишь потому, что нам не позволяет сделать это советский режим. Сразу оговорим, что дело не только в утаивании подлинных фактов Сталиным тогда, в 30-е годы.

Мы обязаны рядом полезных сведений честным и мужественным советским исследователям: и писателям, но даже сегодня московские власти препятствуют проведению настоящего расследования чудовищных событий того времени. Это доказывает нам, до какой степени режим все еще остается соучастником и наследником деятелей, которые пятьдесят лет назад обрекли на гибель миллионы ни в чем не повинных людей.

Глава семнадцатая. Протокол Запада

Замолкни, смерть, чтоб не было мне стыдно.

Мейсфилд

Основным элементом в сталинских операциях против крестьянства была, как это называет Пастернак, «нечеловеческая сила лжи». Обман использовался в огромных масштабах. В частности, было сделано все возможное, чтобы убедить Запад в том, что никто не голодает, а позднее, что в реальной действительности не было никакого подлинного голода.

На первый взгляд, может показаться, что это вообще невозможно сделать. Достаточно большое число правдивых отзывов дошли до Западной Европы и Америки, некоторые из них представляют собой безупречные свидетельства очевидцев с Запада. (Считалось невозможным, по крайней мере в 1932 году, не пускать иностранцев в районы, охваченные голодом.)