Жатва скорби

В 1916 году Ленин прямо заявил, что «целью социализма является не только уничтожение раздробленности человечества на мелкие государства и всякой обособленности наций, но и слияние их»[4]. И он определил нацию как исторически преходящую, характерную для своей исторической эпохи категорию – характерную именно для стадии капитализма[5].

Но одновременно он заявил (в документе 1914 года), что «именно потому и только потому, что Россия вместе с соседними странами переживает эту эпоху, нам нужен пункт о праве наций на самоопределение в нашей программе»[6].

Признав, что в течение какого-то неопределенного переходного периода национальные устремления все же сохранятся, Ленин стал обдумывать, как их ему использовать. В его знаменитом высказывании (именно в связи с националистическими движениями) есть такие слова:

«Генеральные штабы в теперешней войне тщательно стараются использовать всяческое национальное и революционное движение в лагере их противников… Мы были бы очень плохими революционерами, если бы в великой освободительной войне не сумели использовать всякого народного движения против отдельных бедствий империализма в интересах обострения и расширения кризиса»[7].

Итак, с точки зрения ленинской теории, национальные движения и проблемы национального суверенитета – все это преходящие явления буржуазного характера, но коммунисты могут использовать их в более важном деле – в интересах собственной классовой борьбы. Отсюда был сделан вывод, что те или иные национальные движения должны (или, наоборот, не должны) употребляться на пользу коммунизму! И те, которые нельзя будет использовать в нужных целях, следует подавить самым безжалостным образом.

Даже в канун российской революции Ленин писал:

«Если… несколько народов начнут социалистическую революцию… и если другие народы окажутся главными столпами буржуазной реакции, – мы тоже должны быть за революционную войну с ними, за то, чтобы «раздавить» их, за то, чтобы разрушить все их форпосты, какие бы мелко национальные движения здесь ни выдвигались…»,

поскольку

«отдельные требования демократии, в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общедемократического (ныне общесоциалистического) мирового движения. Возможно, что в отдельных конкретных случаях частичка противоречит общему, тогда надо отвергнуть ее».

Таким образом, всяким конкретным национальным движением можно жертвовать, если руководствоваться принципом, что «…интересы демократии одной страны должны быть подчинены интересам демократии нескольких и всех стран»[8].

По словам Ленина, Энгельс еще в 1849 году писал, что немцы, венгры, поляки и итальянцы «представляют революцию», тогда как южные славяне «представляют контрреволюцию», и что так дело обстоит уже тысячу лет[9]. Сам Маркс писал (в тот, конечно, период, когда немцы еще считались «прогрессивной нацией»):

«Если не считать поляков, русских и, в лучшем случае, славян в Турции, ни у одного славянского народа нет будущего, по той простой причине, что у славян нет самых основных исторических, географических, политических и промышленных предпосылок к независимости и жизнестойкости»[10].

А вот комментарий к этому же вопросу у Энгельса:

«Да, вы можете спросить, неужели у меня нет нм малейшего сочувствия к малым славянским народам и остаткам народов… По правде говоря, у меня ни бог весть сколько сочувствия к ним». (С таким же презрением он высказывался и об «этих несчастных бессильных так называемых нациях» – датчанах, голландцах, бельгийцах, швейцарцах и т. п.)[11]