Жаворонок Теклы (СИ)

Все жалобы на плохое финансирование, убогую инфраструктуру и нехватку персонала для больниц Айвар учитывал для будущих проектов и реформ. Вскоре, к его радости, правительство начало активно осваивать запасы подземных вод, бурить скважины и строить больше очистных сооружений. А молодые политики смогли протолкнуть инициативу, чтобы гуманитарная помощь из-за рубежа частично состояла из пресной воды. Это было базовым условием для «чистого» образа жизни, и после этого Айвар смог поставить вопрос о введении уроков гигиены в деревенских школах. Ему доводилось видеть в бедных регионах детей с жуткой грязью под ногтями и даже личинками насекомых, гнездящимися в ротовой полости, и он всегда настаивал на скрупулезных школьных медосмотрах и санитарных обработках.

Когда же Айвар и Налия ездили вместе, их, несмотря на бытовые проблемы, захлестывал молодой задор и они спокойно жили в скромных гостиницах или кемпингах, мылись с помощью рукомойников и кувшинов, ели суровую пищу, которой местное население тем не менее делилось от души, — кашу из нута или чечевицы, вареную фасоль или поджаренную смесь из капусты, моркови и лука. Там супруги совсем забывали о возрасте, статусе и социальных барьерах. Местная молодежь и даже люди постарше любили простое и грубоватое веселье с танцами и состязаниями в силе и ловкости, которые у африканцев походили на красочное и артистичное представление, — бег, кулачные бои, подъем камней или гирей. Гостей из столицы они с удовольствием в это вовлекали, и Айвар, как и прежде, имел успех на спортивном поприще.

Они с Налией, конечно, отдавали себе отчет, что тяжелая и скудная жизнь в эфиопской провинции — это не романтическое приключение, не аттракцион и не дауншифтинг, а жалкое состояние, которое люди из невежества, лени и привычки выдают за божий промысел. Но внутренняя молодость и взаимная поддержка в то время еще укрепляли в них мысль, что все это преодолимо, пусть и не сразу.

В Аддис-Абебе супруги очень любили после осмотра какой-нибудь с пафосом открытой международной выставки медицинского оборудования подняться на самый верх высотного здания в элитном районе столице. Там они до поздней ночи болтали, посмеивались над надутыми лицами почетных гостей, ели припасенные с фуршетов сладости, запивая их кофе из одного стакана. Если это был какой-нибудь отель премиум-класса, они иногда оставались в нем на ночь, помокнуть в мраморной ванне и вообразить себя героями «Тысячи и одной ночи» на фоне нарядно убранной спальни.

Глядя на вечерние огни города, они вспоминали о Петербурге, Москве и других увиденных ими европейских мегаполисах, и Айвар часто говорил жене: «А ведь Эфиопия хорошеет, приглядись!»

Еще одним поводом для оптимизма стало то, что некоторые из подрастающих детей у дальней родни Айвара тоже решили заняться врачеванием и уходом за больными. Они с Налией всегда помогали этим людям в случае недугов, неурожая, падежа скота и прочих регулярных в сельском быту проблем, однако устройство нормальной и культурной жизни в городе для молодежи казалось им гораздо важнее. Поэтому Айвар заверил их, что с удовольствием поможет с учебой и трудоустройством. «Не дай бог, чтобы с кем-то из них случилось то же, что со мной» — говорил он жене, а если речь шла о девочках, то вспоминал еще и историю Лали.

Пока он привозил им хорошие книги, помогал вместе с Налией местной школе, а когда кто-нибудь из подростков приезжал в столицу, показывал самые красивые места, водил в Культурный центр и на концерты. И к своей радости, заметил, что новое поколение растет гораздо более открытым и благожелательным к современности и прогрессу, чем их родители, с которыми он на этой почве имел немало конфликтов.

Через два года после юбилея Айвара, который он отметил с друзьями в Питере, супруги снова прилетели в Россию, но не по работе, а в небольшой отпуск. Это был январь, когда здесь шли затяжные каникулы. Об их пользе для экономики и здоровья населения судачили все кому не лень, однако Айвару и Налии было радостно несколько дней отдохнуть душой в милых им краях, которые под снежным покровом и россыпью сверкающих гирлянд казались фантастической и уютной сказкой. Им нравилось беззаботно проводить время, а еще оба любили красоту и яркость, любили поглазеть на многоликую, пеструю толпу и заодно показать себя. Налия для путешествий по зимнему краю обзавелась прелестным бледно-голубым пальто, расписной шалью дымчатой серой расцветки и белой песцовой шапочкой. А вот Айвар, не боясь холодов, всегда пренебрегал головным убором, отчего казался еще моложе в слегка хулиганистой кожаной куртке на меху.