Жажда

Задумчивый и встревоженный плохим предчувствием, Миша зашёл в квартиру и вскрыл конверт. На не самом лучшем английском языке там было короткое послание. Хосе Альварес, мексиканский муж мамы Мигеля, сообщал, что Маргарита скоропостижно скончалась в результате быстро развившегося внутреннего кровоизлияния в мозг. А причиной послужила опухоль, которая росла слишком быстро, чтобы дать о себе знать заранее, когда ещё можно было успеть что-либо сделать с помощью операции.

Миша уронил письмо и с пустым взглядом, не разуваясь и не включая свет, прошёл на кухню и сел за стол. Да, мама бросила их с отцом, поступила некрасиво, променяв их и родину на свою давнюю мечту. Но не для того ли существуют мечты в жизни человека, чтобы однажды сбываться? Он сидел и вспоминал все светлые моменты, которые связывали его с матерью. Он вспоминал её запах, её заботу в глубоком детстве, вспоминал, как вкусно она готовила и всегда провожала его в школу в начальных классах. Он помнил, как она помогала ему с домашними заданиями, помнил, как они всей семьёй ходили в цирк. События прошлого вспыхнули яркой вспышкой, неся с собой пережитые давно эмоции, запахи и краски. Мигель заплакал – тихо и беззвучно, глубоко дыша ртом. Образ матери, ещё молодой и улыбающейся, какой он её запомнил, стоял перед глазами. Горло сжал предательский комок. Слёзы текли, обжигая кожу и капая на брюки.

Хосе писал, что считает обязанным сообщить о смерти супруги. Хоть Маргарита и не общалась с первой семьей много лет, перед смертью она вспоминала своего сына в России. Да, мама очень давно не общалась ни с Мигелем, ни с отцом – с тех самых пор, как умчалась в Мексику, оставив лишь записку "Простите, прощайте". То есть целых двадцать семь прошло, пролетели единым мигом.

Мигель посчитал, что мама прожила всего 60 лет, ушла ещё не старой. Она рано вышла замуж за первого позвавшего – за отца. Не от большой любви, а лишь бы скорее сбежать из-под гиперопеки бабушки. Отец боготворил и горячо любил маму, как в течение всего брака, так и после её побега. Да и сейчас, наверняка, любил. Вспоминал, поди, её, ковыряясь в своём приусадебном участке в деревне, куда переехал после выхода на пенсию. Ведь он так ни с кем не сошёлся после ухода Маргариты… А вот Мигель долгое время злился. Потом смирился и успокоился. Но не простил до конца, держа запрятанную обиду глубоко-глубоко даже от себя. Но сейчас он почувствовал, что тот злосчастный комок растворился. Он больше не хотел ничего держать внутри себя.

– Мама, я прощаю тебя. Хотя бы сейчас. И ты прости меня за всё, – прошептал Мигель.

С отсутствующим взглядом Мигель встал, прошёл к кухонному гарнитуру на несгибающихся ногах и достал бутылку водки. Налил полный стакан в двести пятьдесят грамм и залпом выпил. Огонь метнулся вовнутрь, обещая сжечь горестные думы, обещая скорое небытие. И небытие пришло, тьма окутала сознание нашего журналиста.

Когда Мигель вернулся в сознание, оказалось, что он сидит за столом, перед ним стоит пустая бутылка водки, открытая и слегка начатая бутылка коньяка, стакан. А ещё лежит кухонный нож и противоалкогольная ампула, все в крови, его крови. Он взглянул под себя: он сидел в трусах, а на табуретке под ним выглядывало кровавое полузасохшее пятно, кровь успела накапать и на пол, где были очертания бурой лужицы.

Вот это комедия, подумал вяло, но где-то даже с облегчением, Мигель. Умудрился себе сделать операцию. И даже не помню. Во мне дремлют грандиозные таланты. За что и выпьем. И он продолжил пить, заливая горе новой и новой дозой до следующего беспамятства.

***

Мигель вошёл в привычный ритм бытия и пития, то есть пил не более бутылки в день. Но от мечты сломать свой образ жизни не отказался. Отказался от мысли когда-либо сменить имя. Теперь он Мигель и только Мигель. В память об ушедшей матери.

Неудавшийся трезвенник снова позвонил в ту же клинику, в двух словах объяснил девушке-менеджеру ситуацию с его имплантом и записался на приём к врачу перед процедурой гипноза. Его привычно попросили пять дней не пить, чтобы при необходимости можно было провести первый сеанс сразу же после консультации.

Вся консультация, несмотря на полную стоимость в две с половиной тысячи, представляла собой пара минутных тестов для проверки Мигеля на его восприимчивость к гипнозу. Психотерапевт с редким именем Борислав удовлетворённо кивнул и подтвердил, что пациент внушаем, явных противопоказаний нет, искренне хочет бросить пить, можно приступать к терапии. Касса, ещё семь тысяч рублей за первый сеанс гипноза, кабинет.