Жажда. Книга сестер

На что последовал комментарий сестры:

– Эта с тех пор, как потеряла дочь, совсем с ума спятила.

Козетта, со своей стороны, выразила энтузиазм:

– Что такое литература, я толком не знаю. Но неважно, я знаю, что это твое. А уж в Сорбонне – вообще супер!

Единственной, кто не сказал ничего, была Летиция.

Тристана догадывалась, что это дурной знак.

Все свободное от репетиций время она посвящала учебе. Без стипендии ей не обойтись, поэтому необходимо было сдать все на “отлично”. Она сама тайком занялась бумажными хлопотами.

В день Д она объявила, что получила “бак” с отличием. Домашние реагировали по-разному.

– Ничего себе! – воскликнул Флоран.

– Ты не такая, как мы, – мрачно изрекла Нора.

Тристана позвонила Бобетт поделиться новостью.

– Ты гений! – возликовала тетка.

– Наконец-то кто-то меня поздравил, – сказала Тристана громко, перед тем как повесить трубку.

– Поздравляю тебя, милая, – спохватился отец. – Я просто сражен.

– Ты не такая, как мы, – обреченно повторила мать.

– Припечатала!

– Я восхищаюсь тобой, не беспокойся. Но мне грустно, что ты не такая, как мы.

– Почему?

– Ты отвернешься от нас.

Ошеломленная Тристана ушла к себе. “Ты отвернешься от нас” в устах матери, которая никогда ею не интересовалась, – это была жесть. Она мысленно адресовала ей гневный ответ: “Зато ты от меня не отвернешься, потому что никогда ко мне и не поворачивалась!”

Однако минуту спустя она себя отругала: “А чего ты ждала? Ты же не для родителей так старалась. Отец тобой гордится – это уже предел мечтаний”.

Вошла Летиция, до сих пор упорно молчавшая.

– Ты не поздравляешь меня? – спросила старшая.

– Нет. Что ты умная, я и так знала. Ты не могла провалиться. Удивляться этому было бы оскорбительно. Я понимаю одно – ты уедешь.

– Я никогда тебя не оставлю. Буду приезжать каждый уикенд.

– Этого недостаточно для “Шин”.

– Вполне достаточно.

– Не хитри. Ты не связываешь свое будущее с “Шинами”. Для тебя “Шины” – хобби. А для нас с Мареном – вся жизнь.

Тристана растерялась: эта девочка двенадцати с половиной лет ни секунды не сомневалась не только в собственном жизненном выборе, но и в жизненном выборе своего спутника. Тристана предпочла ответить осторожно:

– Сократ, как тебе известно, говорил: “Я знаю, что ничего не знаю”.

– Не пудри мне мозги. Успех рок-группы – штука очень сложная. Если хоть один не горит, пиши пропало.

– Что ты предлагаешь? Чтобы я ушла из “Шин”?

– Так я и думала, – сказала Летиция замогильным голосом.

– Но я совершенно этого не хочу. Ты сама меня вынуждаешь.

– Так это я виновата?

– Не хочу с тобой ссориться.

– Это не ссора, все куда серьезнее. Ты разводишься.

– С сестрой не разводятся.

– Разводятся. Именно это ты сейчас и делаешь.

– Летиция, я люблю тебя больше всех на свете.

– И что? Ты поселишься в Париже. “Шины” будут последней твоей заботой.

– Что ты хочешь?

– Ты можешь учиться в Лилле.

– Это все равно что вместо Торхаут-Верхтера я бы тебе предложила выступить в Рубэ.

– Не могу с тобой спорить. Ты слишком умная.

– Не умней тебя.

– “Шины” для тебя дело десятое. Так не пойдет.

– Замени меня.

– Ты незаменима.

– Станьте дуэтом – ты и Марен.

– Сонни и Шер?

– А что, было бы неплохо!

– У нас не поп, у нас рок.

Этим было все сказано.

– Я слишком стара для вас, – заключила Тристана.

– Дело не в возрасте.

– А в чем?

– В том, что ты недостаточно меня любишь.

– Неправда. Наша любовь для меня перевешивает все. Между тобой и остальным миром нет конкуренции.

– Тогда почему ты уделяешь мне так мало времени?

– Я не считаю, что мало. Но надо жить, Летиция. Любить не значит приносить себя в жертву. Если я откажусь ради тебя от Парижа, от Сорбонны, от учебы, это будет плохая любовь. Да, мои планы для меня важнее, чем “Шины”.

Девочка долго молчала, сраженная наповал.

– Может быть, ты разочаруешься. Может быть, вернешься.

– Может быть. Но если ты по-настоящему меня любишь, то не слишком горячо на это надейся.

– Не буду врать: я надеюсь.

Тристана обняла ее:

– Что бы ни случилось, ничто нас не разлучит.

– Как тебе удается быть такой оптимисткой?

– Просто я тебя люблю.

В комнату, как всегда, без стука вошла Нора. Игнорируя прелестное зрелище обнявшихся сестер, она заявила:

– Твоя затея будет дорого стоить. Ты же не спросила нас, готовы ли мы платить.

– Это ничего не будет вам стоить, – ответила Тристана. – Я получила стипендию, я занималась этим с прошлого года.

– У нас за спиной?

Эта жалкая реакция поразила Тристану и возмутила ее сестру.

– Мам, ты что, совсем не врубаешься? Почему ты не поздравляешь Тристану?

– А почему она не говорила нам о своих планах?

– Потому что не была уверена, что все получится. Неужели ты ничего поумнее не можешь сказать!

– Нельзя так разговаривать с матерью!

– Нельзя так разговаривать с дочерью, особенно если она совершает такие подвиги.

Оскорбившись, Нора вышла, хлопнув дверью.

– Спасибо, Летиция, – сказала растроганная Тристана.

– Она меня просто взбесила. По-моему, она тебе завидует.

Дверь открылась снова, вошел рассерженный Флоран:

– Вы нагрубили матери?

– Папа, да будет тебе известно, что Тристана получила стипендию, покрывающую все расходы на ее учебу.