Жажда Крови

Печной дым коптил утреннее безоблачное небо. Стояло безветрие, и над городом висела гарь. За ночь сильно похолодало. Покрытые инеем ветви деревьев тускло блестели. Недовольно каркали зябнущие вороны.

Охотница подумала, что не отказалась бы сейчас упасть, потерять память и уснуть на несколько десятилетий. Пусть её занесёт снегом, и лето не сможет растопить белые перины. Пусть Ярнам погибнет вместе с птумерианским проклятием, пусть люди забудут об извлечённых из древнего мрака тайнах. Когда время сотрёт совершившееся зло, она проснётся, выберется из руин и уйдёт прочь из родных земель…

Встряхнувшись, Мария выбросила из головы нездоровые мысли.

Валлар уже давно оставил надежду. Но сдаваться без борьбы для него означало изменить себе. Валлар догадывался, что причина Чумы Зверя куда глубже, чем думает Лоуренс и остальные. Раз птумериане с их мудростью и могуществом проиграли — не победить и людям. Зверь живёт в каждом человеке и управляет людским родом с его возникновения, лишь иногда ослабляя хватку. Сама суть жизни — в зверстве. Человеческие разум и воля — недавние приобретения, ненадёжные и неуместные, как драгоценная диадема на бедняке. Люди захотели вознестись до уровня богов, не понимая, что некоторые ограничения являются благом. Что оковы, наложенные природой, не столько сдерживают человечество, сколько спасают его от своей же тёмной сути. Так судил Валлар.

Но охотник узнал слишком много, чтобы снова надеть спасительные оковы. Обучение в Хоре не прошло бесследно. В его руках крохотный осколок могущества Великих. Даже эта крохотная искра может сжечь тело и разум. Достаточно допустить ошибку. И тогда — смерть или безумие.

* * *

Адепты духовной школы Менсиса, расположенной в тайном квартале Яаарг'ул, проводили дни и ночи в сомнамбулическом состоянии между сном и бодрствованием, выискивая ключи к сокровенным тайнам бытия. Они надеялись, что в зыбком мире снов скрываются ответы на тревожащие Церковь Исцеления вопросы. Их вело смутное эхо присутствия Великих. Забираясь всё глубже в колдовские грёзы, адепты чувствовали себя паломниками в стране богов. Сновидцев вела кровь предков и пламенеющая страсть к знанию. Сновидцы всё дальше уходили от земного. Продвинувшиеся дальше остальных в своих поисках теряли связь с обычной действительностью, превращаясь в безвольные оболочки. Иногда их удавалось призвать обратно, но всё чаще заблудившиеся во снах умирали, оставляя о себе лишь воспоминания. Но опасность не останавливала отчаянных исследователей.

Жители Яаар'гула казались Марии отстранёнными и безразличными к происходящему вокруг. Даже извозчик, сидевший в пустой телеге, выглядел погружённым в лабиринты своего разума. Возможно, так действовал тяжёлый дух квартала, мрачный, торжественный и навевающий болезненную дремоту.

Валлар помотал головой и выругался. Их провожатые имели облик под стать месту. Три высокие, сгорбленные фигуры в плащах шагали мерно и тяжело. Когда Мария первый раз увидела эту троицу, она невольно обрадовалась, что вооружилась: от длинных, молочно-белых лиц с чёрными колодцами-глазами веяло невысказанной угрозой.

Порыв ледяного ветра принёс отголоски звучной мелодии.

— Ты слышишь песнь, друг мой? — тихо спросила девушка.

— До моих ушей доносится музыка, но я не могу уловить слов, — ответил Валлар.

— O Somnum*, — узнала Мария. — Гимн в честь снов, написанный Лоуренсом. Это поэтический перевод древнего птумерианского заклятия. Поют в соборе, что за площадью. Интересно, как они зовутся? Для всех ярнамитов, кроме местных обитателей, Яаар'гул — белое пятно. Мне довелось увидеть карту, но на ней почти нет названий.

— Храм Сна и Площадь Пришествия, — неожиданно ответил свистящим шёпотом самый высокий из их зловещих провожатых.

— Почему им даны такие имена? — полюбопытствовала Мария.

— О Храме ты вскоре поймёшь сама. Площадь Пришествия — мы верим, что однажды Великие откликнутся на наши молитвы, и спустятся с небес во всей своей славе. Площадь назвали в честь их будущего пришествия.

Спутник Марии становился всё мрачнее и мрачнее, словно великая печаль завладевала его сердцем. Иногда Валлар бормотал себе под нос проклятия. Охотница заметила, что на улице совсем нет вывесок торговцев. А у ворот в закрытый квартал она видела лишь нескольких человек.

— Неужели жители Яаар'гула совсем не сообщаются с внешним миром? Как же они живут? — поражалась охотница. — Или я что-то не понимаю?

Взглянув на возвышавшуюся впереди спину, она решила попытать счастья и снова испытать терпение мрачного проводника.

— А как у вас с едой и другими важными товарами? — полюбопытствовала она.

— Привозят. Раздают. Мы отказались от торговли и денег. Суетный подсчёт медяков отвлекает от высокого, — просвистел проводник.

— И хватает? — усомнился Валлар. — Когда раздают, обычно недодают. Я десять лет в королевской армии служил и знаком с недостатками бесплатного казённого обеспечения.

— Мы не голодаем. Стремление к материальным удобствам — страсть низменного разума. Нам не нужна роскошь, — в голосе проводника появилось раздражение.