Жажда магии 3: Господство Альянса (СИ)

И ведь на этом Иллидан не остановился. Он подробно рассказал всем желающим знать о событиях, приведших к бойне в Красном заливе. Решив переложить свою вину даже не на павших товарищей, а на короля, что якобы дал указание на высадку. Подобного шага Килат от своего оппонента не ожидал, впрочем, у него имелся хороший компромат на «спасителя эльфов» и он готов был его пустить в ход.

Зачем принцу вообще было затевать это противостояние? В отличии от своего отца, Килат предпочитал смотреть в будущее. В то будущее, когда королем станет уже он. Что будет делать всего лишь сын Ремара, не участвовавший в войне с демонами, не овеянный славой тех времен? Как возможно будет править в условии, когда тандем Иллидана и Майев окажется многократно влиятельней его? Что случится, если эти двое решатся полностью захватить власть? Килат знал ответы на эти вопросы и предпочел заранее ослабить своих оппонентов, воспользоваться предоставившейся ему возможностью снизить их влияние в народе. И пусть противостояние обещало затянуться, он был готов и к этому. Накопленных за сотни лет материалов хватит на много выпусков газет и даже не столь и важно то, какие из шокирующих фактов будут правдивы. Его подчиненный, Аксвий, определенно прав.

Улыбнувшись, Килат посмотрел на заголовок новой статьи, которая крупными буквами задавала вопрос: «Раскол мира. Кто его допустил?».

***

На просторной, выстланной тонким эльфийским полотном кровати тихо спал эльф, уставший от нахлынувших на него забот. Его дыхание было ровным, сновидения благостными и не омраченными тревогой. Однако окружавшие син`дорая покой и тишина вот-вот должны были разрушиться, и об этом свидетельствовали тяжелые шаги могучих лап, двигавшихся к постели. Громадная чешуйчатая морда нависла над эльфом, пасть ее ощерилась десятками острейших клыков, а на мгновенно очнувшегося син`дорая воззрились яростные оранжевые глаза.

— Как это понимать, Ремар? — проревела дракон. — Я на десять дней оставила столицу, а ты в это время вверг страну в политический кризис? Да еще и позволил очернять имена наших друзей и сына? Да как ты мог подобное допустить, скотина?!

От вида морды своей супруги, Ремара, на долю которого за эти ночи уже пришлось немало переживаний, едва не пронял сердечный приступ. То есть мордочки, милой прекрасной мордочки жены, только так и никак иначе, даже в мыслях! А то ведь поймет и разозлится еще больше, а когда Антария зла, страшно становилось даже эльфу, прожившему десять тысяч беспокойных лет. Занимая себя такими мыслями, Ремар не успел ответить на заданный вопрос, о чем быстро пожалел.

— Ты что ж не хочешь со мной разговаривать, дорогой? — очень ласково спросила Антария, выдыхая из ноздрей искры.

— Милая, я сейчас все объясню! — быстро заговорил Ремар, рукой гася затлевшую простыню. — Понимаешь, я немного ошибся, дав Килату ту власть, к которой он был не готов…

— Ты прав, милый, ты ошибся, вот только очень сильно и вовсе не в этом, — перебила супруга Антария. — Я еще три сотни лет назад говорила тебе, что ты идешь по неверному пути в воспитании Килата. Но разве ты тогда меня послушал? Разве оставил обучение настоящего политика? И какой результат мы имеем теперь? Кем стал наш сын и что у него на уме?

Ремар не знал, что на это возразить. Он и сам понимал свою ошибку, по крайней мере, понимал сейчас, когда разразился этот кризис. Но что теперь было делать?

— Я говорил с Килатом, и он воспринимает Иллидана своим политическим противником, не союзником, каким он мог бы быть. И хочет ослабить влияние героя на подданных.

— Это глупо, очень глупо. Даже если Килату и удастся испортить репутацию Иллидана, Майев все равно останется верховной жрицей. Очень злой на него верховной жрицей. И пусть ее принципы не позволят направлять верующих на бунт, сама она вполне способна всадить чакрум в сердце Килата, — тихо проговорила Антария. Она сменила драконью форму на эльфийскую, что говорило о том, что гнев ее немного утих, и теперь задумчиво смотрела в окно, на яркое полуденное небо.

— Я поставил Иллидану условие не проливать кровь. Он должен меня послушаться.

— Иллидан воин, не политик. А ты лишил его главного оружия. Неужели ты считаешь это честным?

— Иллидан не так прост, — грустно усмехнулся Ремар. — И вполне способен провернуть неожиданный ход. Я верю, что ему удастся вывернуться из этой ситуации. И именно поэтому не хочу вмешиваться сейчас. Килат должен проиграть в противостоянии с Иллиданом. Иначе он ничего не поймет.

— Опять твои интриги, — недовольно проговорила дракон, — ты уже давно не действуешь прямо, и это вредит тебе не меньше, чем помогает, Ремар. Так что не удивляйся, если в ходе выполнения твоего хитрого плана Иллидан возьмет те полномочия, которые ты, милый, ему вовсе не хотел отдавать.

Ремар при этих словах помрачнел. Как и любой политик, он не слишком любил делиться властью. А еще большее уныние его настигло, когда Антария покинула покои, демонстративно не оборачиваясь, показывая, что и не думала прощать супруга. А ведь обижаться жена умела долго, как и любой уважающий себя дракон.