Жажда магии (СИ)

Эти мои слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Интересно, как давно кто-то говорил подобное Кенариусу? И говорил ли когда-нибудь? Хотя наверняка говорил, не стоит собой излишне гордиться.

— Ошибаетесь, — продолжил я спустя мгновение, — я никогда не смогу сравниться со своим братом в друидизме, он искуснее меня уже сейчас, а я не желаю быть его жалким подобием! Уж лучше я поищу иной путь!

— И какой же путь ты хочешь найти, Иллидан? — голос Кенариуса по-прежнему излучал доброту и спокойствие, и единственное, что в нем изменилось — мягкое предостережение. — К каким силам ты хочешь обратиться?

— К арканной магии, например, у меня к ней талант, по крайней мере так говорят.

— Арканная магия? Ты хочешь стать одним из тех, кто мнит себя богом, просто из-за того, что использует силы Колодца Вечности? Кто отвернулся от природы, кто извращает законы этого мира в угоду своих низменных желаний? Подумай, ты действительно этого хочешь? — произнес учитель, сохраняя все тот же невыносимо спокойный и мудрый тон.

Чего бы не добивался Кенариус своими речами, сказанное лишь разжигало во мне злость. Обидно было слышать такие слова о своей расе, ведь большинство ночных эльфов использовали именно арканную магию. Пусть большую часть своей жизни я с братом и провел в небольшой деревушке, где жители использовали друидизм, но у меня было и множество знакомых арканных магов. В свое время я побывал на границе, регулярно участвуя в стычках с троллями Гурубаши, и в той обстановке смог познакомиться с теми, кого Кенариус так порицал. Это были обычные эльфы, кто-то хуже, кто-то лучше, а еще они обучали меня своему искусству, и выходит, что Кенариус утверждает, будто и я себя мню богом? А он что, конкуренции боится?

— Да что плохого в арканной магии? Чем она хуже друидизма? Как Вы можете порицать моих сородичей за ее изучение и почему я не имею права ей овладеть? — спокойствие давалось все с большим трудом, хотелось уже не говорить, а рычать.

— Если ты так поступишь — перестанешь быть моим учеником, — веско припечатал Кенариус, а я неожиданно ощутил… облегчение. Словно только и ждал этих слов.

— Хорошо, так я и поступлю, — ответил я.

— Постой, Иллидан, не спеши, — ко мне обратилась Тиранд, и ее слова, как всегда, заставили меня прислушаться, — ты ведь знаешь, что порой совершаешь необдуманные поступки, ты уверен, что не делаешь ошибки?

На миг я почувствовал колебания, и главным в них было то, что я понял, если сейчас уйду — встречи с Тиранд станут реже и большую часть времени она станет проводить с моим братом. Подобного я боялся и во многом поэтому медлил ранее с решением, вот только мои колебания были успешно отброшены, когда я услышал голос Малфуриона.

— Тебе не стоит изучать арканную магию, брат, если не хочешь стать таким же, как эти высокомерные ублюдки. Лучше добиться посредственных результатов в искусстве друидизма, чем стать таким, как они, — он стоял со спокойным и величественным видом, совсем рядом с Тиранд, будто все для меня уже потеряно, и с осуждением взирал на меня.

— Я все же сделаю это. Я не буду посредственностью, брат, даже не мечтай, я превзойду тебя, — едва ли не прорычав, произнес, после чего, не оглядываясь, устремился прочь от поляны. Кипящая во мне ярость требовала выхода, и я обернулся в тигра, после чего на всей доступной скорости устремился в лесную чащу. Хорошо, что эти два года не прошли для меня совсем впустую и хоть чему-то я научился.**

***

Мимо проносились стволы деревьев, порой ветки кустарников преграждали мне путь, но я их не замечал, затуманенный от ярости разум только и мог, что требовать бежать вперед, на полной скорости, выбиваясь из сил. Полурык-полувопль прозвучал из пасти, а в голове проносились обрывки мыслей, общий смысл которых складывался в слова:

— Я превзойду брата, я покажу Тиранд, кто из нас лучше!

Но даже самая безудержная ярость когда-нибудь заканчивается, иссякла она и во мне, бег мой постепенно замедлился, и вскоре я и вовсе остановился. Ярость ушла. Впрочем, желания исправить совершенное, вернуться и попросить прощения не появилось. Почему-то в душе было твердое убеждение в том, что я совершил верный поступок и осталось теперь найти свой путь. А раз уж я отказался от друидизма, в лесу я «свой путь» точно не найду.

К счастью для меня, заблудившийся в лесу ночной эльф был темой для анекдота, но никак не чем-то возможным, а я и вовсе большую часть своей жизни проводил отнюдь не в городах. Сотни признаков того, где я оказался и куда мне следует держать путь, предстали передо мной, хотя достаточно было и одного — звездного неба над головой. Ведь звезды для ночного эльфа — словно книга, что он начинает читать с первых лет своей жизни. По древним традициям младенец впервые должен покинуть дом именно ночью в ясную погоду, чтоб быть открытым пред взором Элуны. Вот и я прошел такое воспитание, и сейчас без труда мог понять знаки, прочтенные в небе.