Жажда. Max

Дозор возвращался. На его перемещение в обе стороны ушло примерно шестьсот секунд, а значит, машина где-то ускоряется. Теперь им предстояло добраться до деревни Кау́ровка, проехать её насквозь и развернуться на перекрёстке в виде вилки. В этот момент вторая машина, с которой тот встречался на перекрёстке, проедет по окружной до трассы «Касимов-Меленки», а сюда выберется третья. Этот перекрёсток образован той самой окружной дорогой, а её пересекает та, что ведёт в Касимов и Кау́ровку.

В принципе, сейчас как раз образовался тот самый коридор, который позволит незаметно проскочить данное место, но в этом случае подростки останутся без машины. Можно попробовать напасть на ту, что движется по окружной, но там, увы, слишком большое, открытое пространство. А в узкой части машина попросту ускоряется и остановить её не представляется возможным. Макс уже минут двадцать изучал сложившуюся ситуацию, а потому и выбрал для реализации своей цели именно этот перекрёсток.

Третий номер снялся с места, едва завидев, что возвращается первый. Так Макс для удобства пронумеровал дозоры. Сейчас как раз должен разворачиваться второй, а первый замрёт в его ожидании, пока третий проверит выездную дорогу из Касимова. Затем второй займёт место первого, а тот, в свою очередь, прокатится до кольца, где раньше располагался стационарный пост ГИБДД и тоже присутствует свой дозор. Ну и по его возвращении цикл повторится. Есть только один момент, когда появляется возможность напасть на первого.

Третий номер разворачивается в Касимове, второй покидает перекрёсток, едва завидит первого, и буквально на полторы минуты тот остаётся в гордом одиночестве. Почему именно он, да потому что маршрут подходящий. Это Макс тоже проверил. Пока третий доберётся до перекрёстка и обнаружит трупы, появится небольшая фора, потому как машина продолжит курсировать по задуманной траектории. Вырваться из засады в Муром по привычному маршруту не выйдет, там дорогу перекроют на сто процентов, и парень задумал объезд.

Если рвануть через Кауровку до Булгаково, далее, через три километра, обнаружится съезд на грунтовку, которая в свою очередь приведёт в посёлок Дво́йново, а уже из него, по асфальтированной дороге можно попасть в И́лькино и там спокойно встать на трассу до Мурома. В теории всё вязалось отлично и, наконец, выждав подходящий момент, Макс приступил к действию.

Он выскочил перед дозорными, словно чёртик из табакерки. Здесь машина как раз замедляла ход, в то время как второй дозор уже хвастал габаритными огнями. Ближайшего, пешего бойца, который едва успел спрыгнуть с порога, Макс вывел из игры точным броском. Нож вошёл ему в шею, и о его сопротивлении можно было спокойно забыть, несмотря на то, что он какое-то время ещё будет жив. Следующей целью стал водитель, ему тяжёлый клинок пробил висок, а парень в этот момент продолжал сокращать дистанцию. Третьим умер стоящий позади, в салоне, но уже не от ножа.

Водитель умер мгновенно, и в момент смерти он как раз давил в педаль тормоза. Когда жизнь покинула его тело, ноги резко распрямились, от чего УАЗ замер как вкопанный. Естественно, что инерции при таком торможении оказалось достаточно, чтобы стоящий позади клюнул носом и завалился на передние сиденья. А Макс как раз подоспел к замершей машине, с разбегу запрыгнул в неё и походя рубанул по шее мечом упавшего. Перенёс вес на правую ногу, оттолкнулся и уже сверху обрушился на последнего пешего, который только-только начал соображать, что дело неладное. Меч развалил его голову на две части, остроты клинка и силы удара, помноженной на вес Макса в падении, хватило с достатком.

— Бегом ко мне! — крикнул пацан, и Анфиса сорвалась с места.

Слепая девчонка дважды упала, прежде чем смогла выскочить на дорогу, а тем временем Макс освободил место водителя.

— Правее! — подсказал он девушке, которая едва не проскочила мимо, и она со всего разгона врезалась в машину.

Её трясло, но она справилась, нащупала ручку на двери, рванула её на себя и ввалилась в салон. Макс к тому моменту уже запустил двигатель и, не дожидаясь, пока Анфиса захлопнет за собой дверь, сорвался с места.

Перекрёсток он проехал как можно медленнее, каким-то невероятным усилием воли придерживая ногу на педали газа. Нервы находились в таком напряжении, что хватило бы одного чиха, чтобы он утопил её в пол. Однако, пока всё шло по плану и третий, что едва показался на перекрёстке, моргнул машине фарами вслед, но скорость не прибавил. Макс не зря так долго за ними наблюдал, а потому уверенно вдавил клавишу аварийного сигнала, выждал, пока тот отработает трижды, и отключил.

Сердце бешено стучало в груди, а пацан считал каждую секунду, одновременно ожидая оклика в спину или рёва двигателя.

— Десять, девять… — одними губами шевелил он, высчитывая момент, когда машина уверенно пропадёт из поля зрения, как вдруг позади, словно гром среди ясного неба, тишину разорвал сигнал клаксона.