Жажда мести

– Да, – прошептала она, полагая, что ей больше в такой ситуации и говорить-то нечего.

После чая еще немного послушали музыку и начали собираться по домам. Когда они остались одни, Лена назидательно сказала мужу:

– Приличный человек здесь один – Маня Рогова. А Чередойло – проститутка! От нее похотью несет за версту! А Борис – настоящий козел. Недаром его бросила даже шлюшка Аллочка. Но я хотела сказать, что у нас игры кончились, мы ждем ребенка – наше продолжение, у нас семья, и я тебя люблю. Слушай, стоило мне прийти к дедушке, – перешла она неожиданно к другой теме, – как раздался телефонный звонок и опять – премерзкий голос. Тот самый, который говорит «шволошь». После этого вдруг дедушка говорит: «Если со мной что случится, знай, квартиру я перевел на тебя, вещи, дача, ордена и награды – все тебе. Похорони, говорит, меня в простой солдатской шинели, которая лежит в шкафу, хотел отдать в музей, но передумал».

– Этот голос, это «шволошь», Вова, я боюсь. Пойдем завтра к дедуле, посоветуемся. Давай ротвейлера заберем к нам, он не слабее черного Рота. Теперь я боюсь за ребенка, не за себя. Попрошу дедулю, чтобы пистолет мне разрешили носить.

Они, не выключая света, лежали в постели и беседовали. Когда раздался звонок, она взяла трубку и протянула мужу. В трубке послышался возбужденный голос Бориса Горянского:

– Послушай, Володь, извини, что так поздно, но та женщина Валерия просто, знаешь, не устояла против меня. Ты все говоришь, что, мол, годы-годы, а я вот скажу тебе, что они ничего не значат. Поехала ко мне. Потом, правда, позвонила Алла, попросила разрешения приехать завтра с утра, чтобы забрать кое-какие детские вещи, пришлось ее отправить сегодня. И правильно сделал, завтра мне с утра торговать. Но баба, скажу тебе, что надо! Сколько ей лет? Не больше тридцати на вид. Слушай, она мне говорит, что полюбила меня самой возвышенной любовью с первого взгляда! Врет, конечно!

– Борис, мы тут уже спать легли, – засмеялся Волгин. – А сколько лет ей, так мы вместе с ней учились, только она на другом курсе. Вот и считай. Я был на первом, а она на третьем. Ты ее видел, помнишь, в столовой в общежитии. Ну, бывай, старик. Извини, уже поздно.

VII

На следующий день они поехали, как и собирались, к маршалу, который их принял в своем замусоленном халате, растоптанных шлепанцах. Весь бледный, дрожавшими руками он разводил какие-то пахучие лекарства в мисках, тыкал в них мордами отворачивающихся собак. Полина болела. Она в своей комнатке лежала на постели и постанывала.

– Вчера ходил гулять вечером, собаки нашли какое-то дерьмо, никогда не ели ничего во время прогулок, а тут стали лизать. Я их гнать. Поздно. И вот на теперь, отравились, смотри, глаза закатывают кроме Родика, – жаловался маршал, поглаживая афганскую борзую, любимую его собаку. – Вызвал ветеринара. Он прописал вот это дерьмо вонючее, которое не токмо собака, человек кушать не станет. Вишь, борзая скулит, ведь умирает. Вижу.

Маршал тут же принялся рассказывать о чудовищной коррупции в коридорах ЦК, о Горбачеве и о том, что если кто и спасет Советский Союз, то только боеспособная армия.

– Прольется кровь, кто-то станет для кого-то жертвой, – в задумчивости проговорил Волгин. – Власть удерживают на крови.

– Что делать, – вздохнул маршал.

– Дедуля, а где Безмагарычный, верный твой друг? Пригласи его, я по нему соскучилась уже. Жил бы у нас, все легче было бы.

– О, Леночка, не говори. Он умер. Направился ко мне за бутылочкой, знаешь, а по дороге умер, сердце отказало у старого вояки. Любил меня. Пил, как военный, умер, как военный; прилег и без единого слова умер. Настоящий герой! Как умру, то похороните, внученька, в серой моей солдатской шинели. Мы с бабушкой очень любили эту шинель. В ней я и познакомился с твоей бабусей.

Лена обняла своего дедушку и сказала, подбадривая его, что он еще переживет всех своих врагов. В этот момент раздался звонок, и Лена моментально сняла телефонную трубку.

– Шволошь, – раздался гнусавый голос. Лена вскрикнула и бросила трубку. Маршал объяснил, что несколько раз люди по его просьбе пытались узнать человека, который звонит: звонят из телефона-автомата.

– Специально! – воскликнула Лена и, закусив губу, погрозила невидимому врагу кулаком. – Дедуля, ты обещал достать мне разрешение на ношение оружия. Прошу тебя, сделай это.

– Зачем делать, я уже достал, внученька, вот и оружие у меня имеется, министр, я его знаю лично, подписал сразу, и тут же выдали пистолет Макарова, маленький, такой новенький, как раз для дамочек.

Пистолет Макарова находился в коробке под письменным столом, а в ней и разрешение, подписанное министром внутренних дел Пуго. Лена осмотрела пистолет; он ей понравился. Она его небрежно и обыденно, будто всю жизнь носила оружие, бросила в сумочку и потащила Волгина пройтись по центру, посмотреть ларек Бориса Горянского, выгулять заодно ротвейлера Родика.

– А вот эта вчерашняя тетенька Маня, она такая чистюля на вид, зарядить бы ее ухаживать за дедом, квартирой, Полиной. А?

– Пусть, – пожал плечами Волгин.