Жажда Перворожденных (СИ)

Человек же, наоборот, был не против пообщаться со своим зелёным сопровождающем на разные интересные ему, попаданцу, темы. Но сдержался. Лучше лишних подозрений не плодить, даже у гоблина. Вот как вернётся в свой временный дом, так Грома и расспросит во всех подробностях.

Поэтому Александр просто молча крутил головой, рассматривая чуть ли не с открытым ртом всякое разное. В основном – местных жителей, неторопливо проходивших мимо. Ох, и кого там только не было! Уже знакомые орки с гоблинами, обычные люди, обычные девушки с не сильно, но заметно заострёнными ушами, босые дети с волосатыми, словно у представителей гордых горных республик, ногами, бородатые, похожие на тумбочку мускулистые карлики, женщины с копытами, мужчины с рогами, кошкодевочки, кошкомальчики, покрытые чешуёй неведомые создания неопределённого пола. До полного счастья не хватало только антропоморфных насекомых.

Но подавляющее большинство, всё равно, оставалось за людьми. Хотя дамы с острыми ушками могли бы с этим поспорить. Ещё бы понять, это какая-то отдельная раса, или просто всё человеческие девушки в этом мире выглядят именно так?

Вторым же, на что обратил внимание несостоявшийся герой, были малочисленные уличные вывески. Именно благодаря им парень понял, что почти абсолютно безграмотен по местным меркам. Умение то считать, к счастью, у него никто не отнял, но вот читать… с этим возникла проблема.

– Слушай, Гобзо, – осторожно обратился к гоблину попаданец. – А ты считать умеешь?

– Чегось? – обернулся гоббо, снова недовольно сощурившись. – Глупый человека, Гобзо вумный гоббо! Мочь считать все пальца рука и нога!

– До двадцати одного? – попытался съехидничать парень, которому уже начало немного надоедать отношение зелёной козявки.

– Двадцати двух, глупый человека! – выпятил грудь Гобзо. – Совсем-совсем глупый, не знать, сколько пальца у гоббо!

– Погоди, как это, двадцать два?! – воскликнул Александр. – Ты где ещё два пальца взял?! Ну… или один.

– Ыхы-хы-хы! – лишь мерзко рассмеялся на это гоблин. Ему вообще нравилось раздражать других, такова уж была его хаотично-нейтральная природа, и он ничего не мог с этим поделать.

Так и продолжали они идти, несостоявшийся герой изредка что-то спрашивал, Гобзо зубоскалил и отвечал в своей манере, пока впереди не показалась городская стена. Возле неё, ну, а точнее, широкого двухэтажного здания с весьма интересной вывеской, изображавшей копыто, они и остановились.

– Гильда! – ткнул в дверь пальцем гоблин. – Иди, человека, тута ждут.

– Угу, – осмотрев здание и прислушавшись к доносившимся изнутри людскому гулу, покивал Александр. – А ты не пойдёшь?

– Не-не, тута моя не любят, – замотал головой гоббо. – Обещать копыто в гузно затолкать. Моя не хотеть копыто в седалище. Гоббо своё дело сделать. Гоббо может уйти!

Гобзо уже хотел было свалить, но человек его снова окликнул, пальцем указав в висящую у дверей табличку с непонятной ему надписью и нарисованной под ней схематической головой с острыми ушами. Перечёркнутой двумя красными, словно косым крестом, полосами, головой.

– А это что? – спросил попаданец. – Уже не первый раз вижу эту табличку, но…

– Человека, как твоя, с такая пустой бошка, жить так много зим? – тяжело вздохнув, с упрёком поинтересовался зелёный остроносый карлик. – Даже картинка рисовать для совсем-совсем глупый, читать не уметь.

– Да просто скажи уже, что написано?! – рявкнул странник меж мирами, которого уже допекло такое отношение гоблина.

– Эльфа-баба не пускать, – сплюнул Гобзо, а после стремительно пошёл прочь, добавив, вместо прощания: – И не кормить!

Стоя возле закрытых дверей в гильдию, или «гильду», как её называл Гобзо, несостоявшийся герой терзался двумя животрепещущими вопросами.

Первый, глобальный, касался местных эльфов. Разрозненные слова и свидетельства немногочисленных новых знакомых парня начали сплетаться в весьма пугающий образ. Это не то, чтобы сильно беспокоило невольного странника меж мирами, но душу скребло. Всё же, в глазах Александра, прекрасные, возвышенные и благочестивые первородные были одним из тех немногих положительных моментов за которые он морально держался, не скатываясь в повальную и бесробудное отчаяние. Парень, подчерпнув идеализированный образ из многих книг, игр и фильмов, очень хотел с ними встретиться. На какие-либо романтические отношения он не смел даже надеяться, но стать приятелем, а ещё лучше другом, мечтал в глубине души. Их иллюзорный образ, нарисованный ещё самим профессором, манил паренька, как свет костра манит мотылька. Потому сама мысль, что местные эльфы были искаженным, злобным отражением его о них представлений, вгоняло Александра в уныние. Потому он и предпочитал о них лишний раз не думать. Вот как встретит, так сам всё и поймёт. Сделает свои личные выводы, а не повторит слова толпы. Так было правильнее всего. Но червячок любопытства, желание узнать всё заранее, желательно прямо сейчас, всё равно подтачивали решимость невольного странника меж мирами…