Жажда расплаты

Началась Москва и Литинститут, а там нашлись люди, которые его оценили. Сейчас Антон занимает серьезный пост, он один из самых авторитетных людей в профессии. У него большая комфортабельная квартира, два прекрасных автомобиля и личный водитель. И ему принадлежат все ночи его особой, полной, многоцветной жизни, в которой он по-настоящему реализует себя. Он не просто коллекционирует раритеты и любуется ими. Они — его собеседники, кормильцы, поильцы. Они — свидетели его вдохновения и ценители результатов. Антон и сам неплохо рисует, хотя никогда и никому не показывал своих работ. Сам себе эксперт: это не шедевры, но в них есть особый смысл и нерв, какие не часто увидишь и в шедеврах. Он играет на своем антикварном рояле. Техника слабая, конечно, практики никакой. Научился, потому что иногда в его мозгу звучат мелодии, которые он ни разу раньше не слышал. Обычно это связано с пережитым волнением, неосознанным ожиданием или внезапным моментом тайного торжества, никому больше не заметного.

Антон Ковальский пьет лучшее в мире вино, ест особо изысканные блюда из тех, которые ему доставляет по звонку итальянский шеф-повар небольшого частного московского ресторана — не для всех, не для богатых и не для чиновников с их проститутками. Это ресторан для ценителей и любителей. Его владелец Никита Соколов — один из очень немногих друзей Антона. Главное в нем — ненавязчивость, культура беседы, основанная на уважении к необычному мнению за гранью всех банальностей, и тонкий отзвук понимания, даже благодарности в ответ на искренность. Соколов тоже учился в Литинституте, но выбрал то, что счел настоящим призванием.

— Я не Пушкин и никогда не стану Буниным. Давно понял, что так мне не дано, а хуже не хочется. Я вообще хочу украшать жизнь другим способом. Люблю есть и кормить людей, — коротко говорит Никита, когда к нему пробиваются репортеры. — Как-нибудь выберу время и напишу книгу об этом, чтоб оправдать образование. Пока набираю материал, и он, кстати, не столько гастрономический, сколько психологический.

Каждое блюдо, приготовленное его поваром Марио, имеет свой смысл и свою мелодию, — считает Антон.

В ту ночь он после чудесного ужина записал собственную мелодию, которая не первый месяц звучит в мозгу так часто, как никогда раньше. Поработал над аккордами, записал, послушал отстраненно, со стороны. Это очень неплохо. Опять же: не шедевр ни разу, но кому-то могло бы понравиться. Только никто не уловит того, что слышит сам Антон. Этот слабый и нежный стон одного сердца, сосланного в чужое тело. Плач красоты, которую никто не видит. Потому Антон никому и не даст послушать эту мелодию, хотя она ему нравится больше прежних. Никто не поверил бы, что у этого композитора есть сердце, тем более такое. Значит, это не тот композитор.

Антон посмотрел в темное, залитое осенними слезами окно. Вот он главный миг ночи. Он увидел отражение человека, каким он должен был прийти в этот мир — статного, красивого и непобедимого. Этого достаточно для скромного торжества.

Антон нажал вызов контакта по имени Галя.

— Приезжай.

— Буду через сорок минут, — ответила женщина. — Я в Москве у подруги.

На часах начало второго ночи. У Гали никогда не бывает сонного голоса. Антон давно определил для себя место и миссию Гали в пестрой толпе обычных людей. Это рабочая лошадка. И в таком определении нет ничего оскорбительного. Лошадь — трогательное, живописное и преданное животное.

Галина была высокой брюнеткой с узким, худощавым лицом и темными, пристально наблюдающими и напряженно ожидающими глазами. Она постоянно ждала знака, приказа, призыва — нужно сделать то, это, десятое и сотое. Нужно бежать, мчаться, срочно исполнить. Нужно обслужить. У нее даже ноздри трепещут от усердия, как у бегущей лошади.

Галина Николаева — лучшая секретарша Ковальского. Не только на этом месте работы. Она в принципе лучший секретарь, какого он встречал в жизни. Она, несомненно, достойна того, чтобы продолжить служебные отношения и доказать ему, что она и в личном, интимном плане — лучший секретарь. Ну не партнерша же, не подруга и, конечно, не любовница. Ее задача — обслужить его потребности по свистку и при этом не оставить ощущения чего-то грязного и пошлого. Разумеется, это платная работа — не очень мало, чтобы не обидеть ее и не лишить энтузиазма, и совсем не много, потому что много это не стоит, и она должна такое понимать.