Жажда скорости (ЛП)

Сейчас, когда он узнал меня, я больше не получаю взглядов, наполненных ненавистью. В его глазах лишь апатия.

И это разбивает мне сердце.

Когда он злился на меня, я хотя бы знала, это потому, что часть его все еще небезразлична ко мне, и я держалась за это. Даже понимая, что ничего не заслуживаю, я цеплялась за эти взгляды, надеясь выпутаться.

Но теперь этого нет, и я чувствую опустошенность, пребывая в ожидании, когда боль станет не такой сильной.

Не могу сказать, сколько раз слова готовы были сорваться с кончика моего языка, когда я стояла рядом с дядей Джоном, желая сделать признание. Но жестокая, садистская часть меня не позволяла мне сделать этого, ведь я не вынесу разлуки с Карриком.

Да, я знаю, как это глупо, но ситуация такова, каковой она является, и я застряла в этом состоянии до тех пор, пока Каррик не уволит меня, либо пока у меня не случится нервный срыв, на что уже похоже мое нынешнее положение.

Если ни один из этих пунктов не воплотится в жизнь, тогда я буду обречена колесить на созданном мною же поезде страданий еще пять месяцев, пока не закончится сезон, и я буду вынуждена оставить его позади, разве что не решу помучить себя еще и не вернуться на следующий сезон.

Я грустная, жалкая и слабая. Я знаю это. Просто на данный момент я не понимаю, как изменить себя и свои чувства.

Знаю, что Петра расстроена из-за меня и моих взаимоотношений с Карриком — ну или их отсутствия, в зависимости от ситуации. Она не понимает, почему я не могу быть с ним. Она все такая же потрясающая подруга, поддерживает меня, но в ее глазах я могу видеть, что она не принимает это. С ее точки зрения все просто: если какой-то человек важен тебе, значит ты с ним.

Знаю, она пыталась понять меня и войти в мое положение, но не была способна до конца осознать, что я чувствую, разве что сама бы прошла через то, через что пришлось пройти мне. Так что, когда я с ней, то веду себя так, словно у меня все хорошо, словно я отпустила прошлое. Слезы же я оставляю до времен, когда останусь наедине с собой, принимая душ, просто все стало несколько сложным, чтобы я могла бороться.

Когда той ночью, после секса с Карриком, я вернулась в номер, Петра не спала, дожидаясь меня. Я бросила на нее лишь один взгляд и разразилась рыданиями. После того, как она дала выплакаться на ее плече, она сказала, что мне стоит рассказать ему обо всем: об отце, о чувствах, и почему я не могу быть с ним.

Но я не могу. Потому что если я так поступлю, то знаю, что он уговорит меня. И какое-то время все будет великолепно... но это лишь вопрос времени, когда я буду наблюдать за гонкой, и на трассе с ним что-нибудь случится. Это надорвет меня. Я взбешусь и в конечном итоге раню его только сильнее, чем сейчас. Я знаю, что недостаточно сильная, чтобы остаться на длительный срок.

Я трусиха. Как он и сказал.

Это одна из причин, почему я в нынешнем положении. Ладно, лишь наименьшая причина, главной же является то, что я не могу упустить шанс снова быть ближе к нему — и когда я говорю "к нему", я имею в виду своего отца.

Я слышала о выставке винтажных машин, которую организует какой-то богач, и в числе прочих старых болидов и гоночных машин умерших знаменитостей там будет выставлена машина моего отца.

Я хорошо работала, чтобы отпроситься на сегодняшний ужин. Дядя Джон позвал меня вместе с ним как "плюс один", и я знаю, что Каррик тоже идет. Он не хотел бы, чтобы я пошла туда, так что я пытаюсь упростить все для него настолько, насколько это возможно.

Интересно, кто у Каррика будет "плюс один".

Это больше не Сиенна. Я видела, что она продала одному из изданий свою историю о ее разбитом сердце после того, как Каррик бросил ее. Но после нее — или мне стоит сказать, после меня — я не слышала, чтобы он был с кем-то еще. Это не значит, что он не был. По прошлому опыту знаю, что ничто не заставит Каррика сдерживаться долго.

Итак, я здесь, прохожу на выставку через большие стеклянные двери. На входе протягиваю женщине билет. Она вручает мне буклет с деталями выставки, и я продвигаюсь внутрь.

Как только я прохожу через главную дверь, я вижу помещение, битком набитое людьми. Стоящий у двери официант в костюме дает мне приветственный бокал шампанского, и я принимаю его с благодарностью. Немного жидкой смелости.

Знаю, что это звучит немного ненормально: я нервничаю из-за того, что вижу машины — но эти машины олицетворяют и содержат в себе большую часть лучших воспоминаний обо мне и отце. Так что от мысли, что я вижу их, меня слегка трясет.

Я не видела его машину с тех пор, как мама продала ее на благотворительном аукционе прямо перед тем, как покинуть Англию и перебраться в Бразилию. Тогда я была так зла на нее. Все остальное я могла бы отпустить, но это же была наша машина. В этой машине он отвез их на первое свидание, на ней укатил их прочь от церкви, где они женились, на ней же отвез меня в школу в первый день занятий. Он всегда, когда мог, отвозил меня на ней обратно, просто чтобы поводить.