Жажда Смерти

Викториус посмотрел на лагерь и обратил свой взгляд на Кроса Валиндука, который с прибором навигации в левой руке стоял перед Лиусом Кварионом, сидящим на земле, и что-то говорил ему. Пресвитер решил соскочить с камня и присоединиться к остальным членам своей группы. Постепенно приближаясь к военному капитану и автомеханику, он стал понимать, что разговор между этими двумя людьми был далеко не самым дружелюбным.

— А я даже спрашивать тебя не буду. Мы просто уходим и все. Ты, если хочешь, можешь остаться здесь. — расслышал священник последнюю фразу Валиндука, после чего тот отошел от Квариона, оставив его наедине со своей озлобленностью.

— В чем дело? — спросил Малочевский.

Крос обернулся и, обращаясь к Викториусу, ответил:

— Мы снимаемся с лагеря и идем дальше. Судя по этой… штуковине, — он потряс в руке тот самый прибор навигации, с которым ходили сначала Карос, а потом Лаен, — мы уже очень близко от точки назначения. Начинай собираться. — Капитан развернулся и пошел дальше по направлению к своим вещам. По пути он легонько распинал Бариуса Клавора, отдыхающего в спальном мешке, сообщив ему ту же новость, что и Малочевскому. Затем он поднял с земли какую-то длинную поломанную ветку дерева, сел на находящееся неподалеку бревно, достал из кармана нож и принялся обрабатывать свою находку, срезая со ствола маленькие веточки и сдирая кору.

— Урод. — произнес Лиус.

— А что ты предлагаешь: сидеть здесь и ждать смерти? — спросил Викториус.

— Если бы этот гад не подстрелил меня — мне бы, вообще, не пришлось ничего ждать. — злобно ответил автомеханик.

— Да уж действительно: тогда бы тебе точно уже не пришлось ничего ждать. — согласился пресвитер.

— У меня болит нога — мне будет трудно идти.

— Да брось ты — это всего лишь царапина. — спокойно произнес Малочевский.

— И, тем не менее, она все равно болит. — ответил Кварион.

Священник пожал плечами и пошел собирать свои вещи.

Лиус недовольно покачал головой, и, кинув в открытый рюкзак аптечку, принялся сворачивать свой спальный мешок. Через некоторое время снова подошел Викториус.

— Закатай штанину. Я посмотрю, как там твое "ранение". - сказал он. Автомеханик сделал то, о чем просил его пресвитер, а пресвитер, в свою очередь, занялся тем, о чем говорил.

— Все в порядке. Нагноения, вроде нет. — произнес он, меняя бинты. — Я вколол тебе обезболивающее. Неужели, ты еще так сильно чувствуешь боль?

— Нет. — ответил Лиус. — Но когда мы начнем идти, я ее почувствую, а действие твоего обезболивающего скоро закончится.

— Ладно, не стони. — сказал подошедший к ним капитан Валиндук и кинул в руки автомеханика палку со срезанной корой и ветками, обмотанную на одном конце изоляционной лентой.

— Какая забота. — огрызнулся Кварион.

Вскоре все были готовы для продолжения пути, и команда, включая прихрамывающего автомеханика, использующего подарок военного офицера в качестве посоха, двинулась вперед.

Каждый из оставшихся участников экспедиции по-разному относился к тому, чем ему приходилось сейчас заниматься. Капитан Валиндук имел цель и следовал этой цели — он готов был пойти очень на многое ради того, чтобы выполнить свое последнее задание — то, от чего зависела жизнь людей и что, по его мнению, действительно имело значение — то, что, возможно, загладит хотя бы часть его прошлых ошибок. Кроме того, он на что-то надеялся — ему казалось, что когда они доберутся до места назначения, все станет на свои места. Там — истина, там — произойдет развязка, там — они узнают ответы на свои вопросы. И он хотел до туда дойти.

Автомеханик Лиус Кварион совсем не хотел никуда идти. Ему надоело ждать и постоянно находиться в состоянии напряжения. Он хотел скорейшего завершения всего, он хотел окончания. Ему не было какого-то особого дела до жизни других людей, хотя он и уважал позицию капитана, но сам он желал только одного — покоя. Однако, постепенно он стал сомневаться в том, что ищет этот покой именно там, где нужно.

Молодой спецназовец Бариус Клавор — ему было, в принципе, все равно. Он не стремился к свершению каких-то великих дел, и он не искал покоя. Его больше заботило собственное психическое состояние. Он чувствовал внутри себя огромную агрессию, которая жаждала вырваться наружу. Она как будто бы вошла в него и теперь пыталась его изменить, деформировать, исказить его сознание, исказить его мышление. Он чувствовал, как будто бы кто-то пытался поработить его. Кто-то ворвался в его разум и теперь стремился подчинить его себе, стать королем, стать властелином его разума. Бариус чувствовал огромное желание уничтожить всех окружающих его людей. Он ненавидел их, он их презирал, они казались ему отвратительными. Его разум постоянно заполняли мысли, типа: "убей", "уничтожь", "пристрели их всех". Это были не его мысли. Кто-то ему навязывал их. Но он боролся с ними. Он противостоял им. И пока что ему это удавалось. Только вот надолго ли его еще хватит? В свете этого, возможно, дорога была даже более подходящим занятием, чем простое пролеживание спального мешка — можно было отвлечься.