Жажда смерти

— Предлагаю голосовать открыто! — выкрикнул председатель коммунистической фракции.

Наши депутаты тут же запротестовали. Для нас это была бы катастрофа. Продавшиеся нам левые и независимые ни за что не решились бы поддержать наш проект на глазах своих товарищей. Все висело на волоске.

Я бросил отчаянный взгляд на Лисецкого. Но он уже и сам сообразил, что надо срочно спасать положение. Губернатор бросился на амбразуру.

— Как же так? — визгливо воскликнул он. — Мы выделяем большие деньги из областного бюджета, чтобы техника в нашем парламенте работала исправно... Что же получается? Средства разбазариваются? Так?

Щетинский очнулся, дернулся и засуетился. К нему уже бежал один из его помощников. Кого-то срочно отправили за специалистом по технике. Минут пятнадцать прошло в таком напряжении, что слышен был каждый шорох.

Не в силах усидеть в кресле, я выскочил в коридор. Мне опять позвонил Храповицкий.

— Ну? — угрожающе потребовал он. — Какие твои прогнозы?

— Прогнозы нормальные, — отозвался я с нервным смешком. — Ребенок, оказывается, действительно твой. Можешь не беспокоиться.

И отключил телефон, прежде чем он успел высказать свои неуважительные предположения о способе моего появления на свет.

Наконец машина заработала. Я успел прошмыгнуть назад в зал, когда на табло загорелись цифры. Я облегченно перевел дыхание. Девятнадцать депутатов проголосовали «за», семнадцать «против» и трое воздержались. Мы победили с перевесом в два голоса. Коммунисты разочарованно заголосили. Лисецкий сразу обмяк, заулыбался и, поднявшись, полез обниматься с председателем Думы.

Не знаю, как деревням, но нам нищета в ближайшие годы не грозила.

3

— А теперь аукцион! — весело кричал через стол хмельной Храповицкий. Его черные, обычно колючие глаза сейчас были шальными и игривыми. — Продается знаменитый сексуальный гангстер по имени Пахом Пахомыч! Любит все, что шевелится! Девчонки, налетайте! Сделайте подарок своим престарелым бабушкам! Недорого! Сто долларов.

— Вместе с обезьяной! — радостно вторил ему Плохиш. — Слышь, они — прям братья-близнецы. Не отличишь, в натуре! От обоих в кровати, между прочим, спасу нет! Я бы сам купил, да денег мало!

Плохиш, с честью прошедший сегодня горнило суровых испытаний, был сам не свой от счастья. Не зная, как выразить Храповицкому свою признательность, он не отходил от него ни на шаг, поминутно обнимал и нес всякую чушь. В своем желании угодить он притворялся пьянее и глупее, чем был на самом деле.

Между тем, приговоренный к праздничной распродаже Пахом Пахомыч, уже совершенно невменяемый, сидел поодаль и, вскидывая падавшую на грудь голову, бессмысленно таращил остекленевшие глаза. В кемпинге Плохиша, посреди топорной деревянной мебели, за длинным столом, уставленным бутылками и блюдами, мы шумно отмечали победу. Грохотала музыка, слышались взрывы мужского хохота и женские визги. Во главе стола на сей раз расположились не мы с Храповицким, а Плохиш и Николаша Лисецкий, провозглашенные героями дня. Мы с Храповицким скромно сидели на углу.

В отличие от Плохиша, увалень Николаша действительно был пьян. В утренних баталиях он не принимал участия, но ощущал себя именинником, и с его добродушного розовощекого лица не сходила блаженная улыбка. Рубашка на Николаше была расстегнута до пупа, открывая белую безволосую грудь, которая, несмотря на Николашину молодость, безвольно свисала жирными складками.

Кроме них были еще Виктор с Васей, Паша Сырцов и Пономарь, приглашенный по настоянию Виктора. Разумеется, привезли и Пахом Пахомыча, без издевательств над которым не проходило ни одно наше совместное мероприятие.

Разномастных девушек было, как обычно, в достатке. Человек тридцать или около того. Некоторых из них, например двух Лен, замужних фавориток Плохиша, и толстую Юлю, которая однажды куролесила с нами в ресторане, я помнил с прошлого раза. Были, впрочем, и новенькие. Еще не привыкнув к нашим застольям, они слегка дичились.

Настроение у всех царило превосходное, и даже Виктор был благодушен. Единственным, кто несколько омрачал картину бесшабашного веселья, был Пономарь. Проект, сплотивший нас с губернатором и вливший в наши ряды Плохиша и Николашу, не сулил Пономарю радужных перспектив. Возглавлявший в незабытом еще прошлом список самых богатых людей области, он отлично понимал, что остался за бортом большого бизнеса, и явно испытывал досаду. Приглашать его на наше веселье было, наверное, не очень деликатно со стороны Виктора, хотя не пригласить было бы еще хуже.