Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии

Ценностные конфликты могут приводить к прерыванию терапии и к ошибкам в диалоге терапевта с пациентом. Когда существует непреодолимый разрыв в понятиях о ценностях у терапевта и пациента, то терапия разрушается. Если при тотальном различии представлений о ценностях не удается найти общий язык, то диалог не происходит.

Терапевтические интервенции зависят от функции оценивания. Решения таких важных для хода терапии вопросов, как пора ли уже дать интерпретацию, возможна ли в принципе интеграция травматического содержания, следует ли понимать симптом как проявление болезни или как послание души о необходимости переориентации, принимаются на основе оценок. Различные терапевтические цели, например «перестать бояться пользоваться лифтом» или «найти более прямой доступ к бессознательному», отражают очень разные ценностные представления терапевтических школ. Любая концепция болезни и здоровья базируется на представлении о человеке, которое, в свою очередь, отстаивает определенные ценности.

Итак, не следует недооценивать влияние психотерапевта на пациента, потому что есть опасность того, что в терапевтические интерпретации будут вплетены моральные поведенческие предписания насчет того, что является хорошим, правильным и полезным для здоровья. Хотя в англоязычной научной литературе довольно давно были сделаны предположения, что психоаналитические теории несут в себе определенные моральные и гражданские идеалы, которые постепенно модифицируются ценностями терапевта, но затем такая тематика исследований надолго оказалась под негласным запретом. Ведь подобные исследования показывали идеологизированность терапии, притом что пациенты не всегда могут распознать навязываемые им ценности и вытекающие из них терапевтические установки. В отличие от психодинамически ориентированных терапевтов, психиатры в своих интерпретациях душевных феноменов часто придерживаются естественно-научной традиции, делая упор на медикаментозную терапию. В США достаточно рано был поставлен вопрос о том, какую роль играют психотерапевты в процессе передачи культурно обусловленных ценностей. Тот факт, что в американском обществе психотерапия и психиатры стали темой для разговоров не только в голливудских фильмах, но и на рядовых вечеринках, и возник ажиотажный спрос на психоконсультантов по счастливой жизни, приводит нас к выводу, что в Америке психотерапия стала своего рода популярной наукой (Lakin, 1988). В восьмидесятых годах прошлого века появилось множество работ, поднявших вопрос о такой функции психотерапевтов, как внушение ценностей, критикующих нарциссическую ориентированность и безответственность терапевтического сообщества, ставящего во главу угла такие цели, как самореализация, счастье и благополучие. Излишне высокая оценка индивидуального стремления к счастью, потребности достичь успеха и благополучия вела к умалению важности ценностей, относящихся к межличностным отношениям, способности устанавливать связи и социальной ответственности. Клиент-центрированность психотерапии провоцировала терапевта на то, чтобы вести себя по-менеджерски, демонстрируя позитивные эмоции и «эффективность» на внутреннем и межличностном уровнях.

Примечательно, что тенденция к более глубокому теоретическому и практическому рассмотрению проблемы ценностей и этических вопросов психотерапии возникла не ранее, чем было снято табу на обсуждение нарциссических и сексуальных злоупотреблений. В журнале «Консультирование и ценности» уже несколько лет продолжается очень интересная дискуссия о ценностях в консультировании и терапии, а специальный выпуск журнала «Психотерапия» был полностью посвящен ценностным проблемам. Интересной в этой связи представляется позиция Бергина, предложившего рассмотреть то, что он называет «договорными ценностями психотерапии». Под этим термином он понимает определенные ценности и цели, особенно значимые для терапевтического процесса. Они способствуют психическому здоровью, и терапевтам следует говорить об этих целях открыто (Bergin, 1985). Только если мы делаем наши ценности прозрачными, мы сможем избежать скрытого соблазнения клиентов и манипулирования ими; только когда мы четко разъясняем, что означает для нас «здоровье» и почему мы считаем, что то или иное поведение улучшает качество жизни, лишь тогда мы можем расширить свободу и возможности выбора для тех, кто ищет помощи. Абстиненцию следует понимать лишь как отказ от манипулирования клиентом. Мы обязаны предоставить нашим клиентам выбор, нам не следует вмешиваться в поиск ими ценностей и смысла, но продуманное информирование о том, каково наше представление о человеке и каковы наши ценности, защитит клиентов от искушения идеологией.

Бергин выделяет следующие ценности: свободу, ответственность, автономию, любовь и способность состоять в отношениях, самосознание и самоценность, правдивость и аутентичность, ориентированность на ценности и смыслы, способность к преодолению трудностей и саморегуляцию, работоспособность.