Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу

А вот правоту второй части Франкл подчеркивал неоднократно. Да, лучше смеяться, чем плакать. Главу своей автобиографической книги «Чего нет в моих книгах»[34] Франкл посвятил юмору: остроумным выражениям, шуткам, анекдотам. Наилучшим анекдотом он назвал историю о человеке, пришедшем в одно польское местечко с большим процентом еврейских обитателей. Человек этот искал бордель, но стеснялся спросить его адрес напрямую. Он остановил старого еврея в кафтане и спросил: «Где живет ваш раввин?» Прозвучал ответ: «Вон там, в том зеленом доме». «Что? – возмутился человек, ищущий бордель, – такой известный раввин и живет в борделе?» Его собеседник сказал: «Как вы могли произнести ьчто-то подобное; ведь бордель – в том красном доме напротив!» «Большое спасибо», – закончил разговор ищущий и отправился по дороге к борделю.

Франкл считал, что доктора должны вести беседы со своими пациентами аналогичным способом. «Уже будучи молодым врачом в больнице я пришел к тому, что, составляя анамнез, никогда не должен спрашивать у женщины: «Были ли у вас аборты?» Вместо этого я должен был спросить: «Как часто были у вас аборты?» И шизофреника не надо спрашивать, слышит ли он голоса, лучше спросить, что говорят ему голоса», – замечал Франкл. Он с легкой иронией критиковал психосоматическую медицину с помощью следующей шутки: «Один человек получил направление к психоаналитику, поскольку страдал головными болями, приливами крови к голове и шумом в ушах. По дороге к психоаналитику он увидел магазин мужских рубашек, и ему пришло в голову купить себе новую рубашку. Он вошел и указал на поправившуюся рубашку. Продавщица спросила номер ворота. «42-й», – прозвучал ответ. «Но у вас 43-й, поверьте мне». – «Дайте мне 42-й, и баста». – «Хорошо, но потом не удивляйтесь, если у вас будет болеть голова, вы будете страдать приливами крови к голове и шумом в ушах».

Франкл шутливо замечал, что и фармакопсихиатрию можно объяснить с помощью следующего анекдота: Эсэсовец сидит в поезде напротив еврея. Еврей развернул селедку и съел ее, но голову снова завернул и спрятал. «Почему вы так делаете?» – захотел узнать эсэсовец. «В голове находится мозг, я принесу его своим детям, когда они его съедят, станут умными». – «А вы не можете продать мне эту голову селедки?» – «Почему нет?» – «Сколько она стоит?» – «Одну марку». – «Вот вам марка». И эсэсовец съел голову сельди. Через пять минут он начал ругаться: «Вы, свинья еврейская, целая селедка стоит десять пфеннингов, а вы мне продали только голову за целую марку!» На это еврей ответил совершенно спокойно: «Видите, уже начинает действовать».

Вдова Виктора Франкла, Элеонора Франкл, отмечала: «В нашем браке юмор был важнейшим жизненным эликсиром»[35]. Профессор Хэддон Клингберг вспоминал, как в 1990-х Виктор Франкл, его жена Элли и он собрались вместе и стали говорить о подготовке биографической книги Франкла. Он услышал истории об ужасах и страшных потерях, но при всем этом звучало много шуток и смеха. Профессор Клингберг пишет, что невозможно забыть, как они тогда веселились. Виктор, как обычно, был душой компании. И временами он буквально валился, сотрясаясь от смеха[36].

Франкл не просто любил юмор и не мог без него существовать в обыденной жизни, он в своих логотерапевтических трудах призывал относиться к юмору серьезно (Den Humor ernst nehmen[37]), поскольку без юмора невозможно представить себе самодистанцирование и применение парадоксальной интенции[38]. Эта логотерапевтическая техника основана на том, что человек должен возжелать именно то, чего он больше всего опасается, ожидая при этом самых ужасных последствий и – смеясь над своими ожиданиями. Именно смех позволяет ему дистанцировать себя от симптома. Смех разрывает порочный круг, и симптом ослабевает, а то и пропадает совсем. Франкл повторял предупреждение Конрада Лоренца о том, что мы еще недостаточно серьезно относимся к целительным возможностям юмора. Франкл призывал пациентов к тому, чтобы они учились смотреть страху в лицо и в лицо ему смеяться (Der Angst ins Gesicht lachen). По Франклу, юмор – не что иное, как проявление заботы и любви (Nichts anders als die Sorge und die Liebe[39]).

В своей книге «Сказать жизни «Да!»[40] Франкл также особо выделяет тему лагерного юмора, призывая читателей не удивляться тому, что в местах, где царили смерть, ужас, страх некоторые люди сохранили чувство юмора. «Юмор – тоже оружие борьбы за самосохранение. Ведь известно, что юмор, как ничто другое, способен создать для человека некую дистанцию между ним самим и его ситуацией, поставить его над ситуацией, пусть, как уже говорилось, и ненадолго».