Жажда страсти

– Присматривать за ним, конечно, – ответил Пертуи. – Никогда нельзя быть уверенным, что какому-нибудь ловкому мошеннику не придет в голову поживиться, – он с гордостью посмотрел на свой кабриолет и погладил с любовью кожаные сиденья. Затем он посмотрел на Роба. – Я отвезу тебя домой, если хочешь, и сам поеду домой. Извини, но у меня нет сегодня времени, возможно, как-нибудь в другой раз. У меня есть другие дела…

– Ничего не выйдет, Джордж, – решительно сказал Роб. – Мы едем в парк и пробудем там столько, сколько мне будет нужно. Если ты не захочешь потом отвезти меня домой, я пройдусь пешком.

Робу удалось попасть в поток едущих экипажей, и вскоре они оказались на знакомых улицах. Он направил кабриолет в Гайд-парк, нашел тихую безлюдную дорожку и остановился.

– Джордж, тебе придется рассказать мне, что ты все это время вынашивал в своей бестолковой голове. Тебе придется признать, что ты подстроил то, что произошло со мной и миссис Драмонд-Барел в «Олмеке». Тебе придется облегчить душу, или, клянусь Богом, ты отправишься в Бедлам. – Увидев, что Пертуи колеблется, он положил свою сильную руку ему на плечо и сказал: – Начинай.

– Ты всегда был заносчивым, – вырвалось у Пертуи. – Старше меня, больше меня. В те времена, когда уважаемый маркиз… – он презрительно фыркнул, – с маркизой жили в своем красивом лондонском доме со своим сыном, слугами и прочее. Помнишь? Наши семьи постоянно ездили друг к другу в гости. Ты относился ко мне как к ничтожеству. С этого все и началось.

– Я относился к тебе как к ничтожеству? Когда такое было? Я прекрасно помню, как ты ныл, когда тебе не дали самый большой кусок пирога. Мне хотелось врезать тебе как следует, но моя мать учила меня быть вежливым с гостями. Я ненавидел, когда ты приходил, Джордж. Ты был самым жадным мальчишкой, которого я, к своему несчастью, знал. И потом…

– И потом! – закричал Пертуи и вскочил, но кабриолет под ним зашатался, и он снова сел. – И потом. Ты не забыл про крикет! Ты запретил мне прикасаться к твоей бите. А ты говоришь о жадности! Я был твоим гостем, но нет, маленький Джордж не должен прикасаться к драгоценной бите дорогого Роберта. Кто из нас жадный?

– Дурак, ты же разбил мою лучшую биту. Помнишь, как ты вышел из себя? Ты колотил ею по железным перилам крыльца. Было такое впечатление, что ее слон жевал. Почему ты это сделал, Джордж? Я забыл.

– Ничего подобного не было! Я ее даже не поцарапал!

– Джордж, мы с тобой спорим, как десятилетние мальчишки. Мы так весь день можем ругаться и ничего не решим. Успокойся, кузен.

Пертуи откинулся на спинку сиденья и сердито посмотрел на Роба.

– Оставим в покое все наши воображаемые детские обиды, – предложил Роб. – Давай-ка поговорим об этом деле: с моим прадедом и твоей прабабкой. Скажи, ради Бога, почему я виноват в том, что она была женщиной, а не мужчиной?

– Потому что ты не достоин быть маркизом, – с горе чью сказал Пертуи. – У тебя есть все мыслимые и немыслимые пороки, и ты гол как сокол. Я, в отличие от тебя, умею красиво одеваться, – он с сожалением посмотрел на свою пострадавшую одежду, – и не пью, и не играю в азартные игры. Я никогда не содержал ни одной любовницы, и никогда не дрался на дуэли. Я не швыряю на ветер все свое состояние. Я…

– Как же ты тогда проводишь свое время, черт побери? – спросил Роб, глядя на кузена с жалостью. – О, можешь не отвечать. Ты занимаешься часами, не так ли?

– А что в этом плохого? Что полезного ты когда-нибудь сделал?

Роб на минуту задумался. А что, в самом деле, полезного сделал он? Любил своих родителей, старался быть послушным сыном, решил спасти семью, выгодно женившись. Не так уж много, принимая во внимание всю свою предыдущую беспутную. Он рассмеялся немного смущенно.

– И я что-нибудь сделаю, я уверен, – кивнул он.

– Ты понял, о чем я говорил, – сказал Пертуи, самодовольно ухмыльнувшись.

– Даже если ты и прав, ты не сможешь унаследовать титул, – повторил Роб. – Я не могу изменить правила, Джордж, и ты это прекрасно знаешь. Я стану маркизом Флитом, если доживу, нравится тебе это или не нравится. Поэтому для чего срывать на мне свое зло?

Задумавшись над этим, Роб вдруг понял, что может чувствовать его кузен. Джордж не был таким красивым как Роб, и не спасали его ни галстуки, ни жилетки, сколько бы времени он на них ни тратил. Барышням он не нравился, потому что был скучным и педантичным, не умел вести легкой светской беседы. И среди мужчин у него было мало приятелей, потому что мужчины, как и женщины, считали его неинтересным человеком. Он не играл в карты, не заключал пари, не увлекался боксом, петушиными боями или скачками. Бедняга! Он, наверное, сможет найти себе жену, потому что его семья – богата. Но будет ли она любить его?

Роберт почувствовал, что его злость на Пертуи начала по немногую утихать.

Пертуи посмотрел на него, каждая черта его лица выражала неприязнь.