Жажда тебя

Подхватывает меня на руки и буквально взлетает по лестнице, толкает дверь ногой, врывается в нашу спальню.

- Эй, у нас ужин остывает, - возмущенно бросает Джокер, будто намеренно гремя кастрюлями. – Вообще, я старался. Даю вам полчаса, потом за шиворот к столу потащу. Без шуток.

Мы опять остаемся наедине. Тут же сливаемся в безумном поцелуе. Наша одежда смята, вещи насквозь промокли, перепачканы песком, но нам наплевать. Не мешает даже то, как мелкие песчинки ранят губы и поскрипывают на зубах. Мы просто не замечаем этого, целиком отдаемся моменту. Сбрасываем все лишнее. Запираемся в стеклянной кабине. Теряем счет времени.

Отлипнуть нереально. Невозможно. Губы впиваются в губы до онемения, до мелкой дрожи в каждой клеточке тела. Пальцы переплетаются, сжимаются в замок, судорога сводит крепко сцепленные в объятиях руки. Электрический ток раскалывает на части, пробегает по венам, обдает живым пламенем.

- Соня, - хрипло бросает он.

- Захар, - шепчу я.

Наши имена звучат как самые сокровенные признания. Стоны. Всхлипы. Бешеный бой крови. Такую цепь нельзя разомкнуть.

Когда мы спускаемся вниз, на часах уже практически полночь.

Джокер смотрит популярное телевизионное шоу, Леднов зависает над своим лэптопом.

- Дебил, да она тебе явно рога наставила! – восклицает Артем. – Проверь записи камер, взломай ту хилую систему и лично зацени скрытый материал. С этим же любой придурок справится. Нет, ты только посмотри, как дрянь облизывается, прямо растекается по тому качку. Твоя жена шлюха, приятель.

- Выруби это дерьмо, - мрачно бросает Демид.

- С чего вдруг? Самое рейтинговое шоу страны. Ты хоть знаешь, сколько рекордов оно успело побить? Я обожаю его. Пересматриваю каждый выпуск.

- Тогда понятно, почему разложились твои мозги.

- Но некоторым не мешает поумнеть, - хмыкает Джокер. – А вот я намеренно снижаю градус интеллекта. Иначе как уживаться на одной планете с простыми смертными?

Леднов ничего не отвечает, потому как отвлекается, заметив нас.

- Все готово, Захар, - говорит он. – Я сам разобрался. Система полностью налажена. Если сюда сунутся, мигом сработает сигнализация, даст нам фору.

- Наконец-то, - фыркает Джокер. – Ужин в холодильнике, и разогревать его я не собираюсь.

- Цербер не возвращался? – спрашиваю.

- Далась тебе эта псина, - кривится парень.

- Там ливень, - хмурюсь, поглядывая на жуть, которая творится за окном, дождь барабанит по стеклам, сверкают молнии. – А он потерялся, совсем один.

- Матерая дворняга, - отмахивается Джокер. – Что с ней сделается? Может, твой адский песик нашел новых хозяев, счастливо торчит в тепле.

Сомневаюсь. Поблизости никого нет. Если только не заскочил в проезжающую мимо машину, но тут и автомобили редко показываются.

Я складываю руки на груди, подхожу вплотную к окну, вглядываюсь в зияющую черноту, будто пытаюсь отыскать знакомую гриву. Стараюсь не размышлять о том, что с Цербером могла случиться беда.

- Так ты больше не видел пса? – мрачно интересуется Захар, нависая над братом.

- Нет, - отмахивается тот. – В чем ты меня подозреваешь? Думаешь, я маньяк? Могу замучить собачонку? Спроси у Леднова. Он вечно рядом отирается, следит за каждым моим шагом. Или запишем твоего дружка в соучастники?

Захар молчит, буравит Артема тяжелым взглядом.

- Не трогал я ту псину. Не трогал! Ясно? Скорее он бы меня загрыз. Отвали и дай нормально досмотреть выпуск, повтор будет на выходных, а я не хочу потерять нить.

Захар хлопает его по плечу, заставляя вжаться в кресло, после подходит ко мне, заключает в объятия.

- Найдем твоего блохастого, - обещает. – Не дергайся. Завтра утром пройдусь по пляжу. Видно, забился в ущелье, от грозы прячется.

- У Цербера нет блох.

- Монстр объявится в самый неожиданный момент, - подключается Джокер. – Вот увидите. Монстры всегда так делают.

Мы отправляемся на кухню и быстро уплетаем то, что умудряемся найти. Аппетит разыгрывается дикий, ледяная еда нас совсем не смущает. Хотя холодные макароны не самое вкусное блюдо в мире, мы вряд ли обращаем на это внимание. Смотрим друг на друга, невольно улыбаемся. Внутри разливается трепет, радостная вибрация охватывает сердце.

Хочется растянуть миг до бесконечности. Поймать и запечатлеть, проживать его снова и снова, открывать новые грани.

Раньше я и не замечала, что у Захара есть ямочка на левой щеке, что он вообще умеет так искренне улыбаться, что в подобные моменты в его зеленых глазах загораются ослепительные искры.

Он был красивым. До одури. До безумия. Красивым, но чужим. А теперь? Мы становимся гораздо ближе. Все меняется. Теперь он родной. Мой.

Я собираюсь что-то сказать, но застываю с открытым ртом. Фраза замерзает глубоко в горле, а вилка, которую я еще секунду назад крепко сжимала, падает на стол.

Раздается сирена. Тревожная, пронзительная. Звук нарастает, вызывая внутри волны обжигающей дрожи.

Черт. Неужели срабатывает та самая сигнализация, которую установил Демид? Липкий ужас затапливает меня. Может, ошибка? Ложная тревога?

- Смотри, - заявляет Леднов, залетая на кухню.