Жажда. Тёмная вода

Кобальт вернулся в убежище на подкошенных ногах. Мыслей в голове не было, как не было эмоций. Вообще ничего. Он превратился в стреляную гильзу, пустую, никому не нужную, не стоящую ни гроша.

Почему Ольга не сказала ему про самолет? Боялась, что он не вынесет правды? Или, что, перестав искать, потеряет смысл жизни?

На столе лежала книга. Он взял, перелистнул страницы.

«Фея в белом», — так называлась сказка.

Нашел рисунок с изображением дочери, несколько минут пристально смотрел. Даже не дышал.

Ее красота завораживала.

Кобальт упал на колени и разрыдался.

— Простите меня… простите…

Рыдал, выл, кричал, рыдал, кричал…

Стал задыхаться.

Кто — то стоял рядом. Пусть убивают, больше нет ничего в этой жизни. Просто умереть. Перестать дышать, чтобы заглушить эту боль.

— Я все детство мечтал, что ты заменишь мне отца, — сказал Витька. Сделал паузу, говорить ему тяжело. — Для всех ты был великим сталкером, но для меня родным человеком. Я хотел, чтобы ты любил меня, как сына, но ты ненавидел меня, и я не понимал почему. Что такого я сделал, чтобы ты так относился ко мне? Этот вопрос мучил меня все эти годы. Но теперь, я понял. Ты коришь себя за то, что пошел тогда за мной, а не за ней. Ненавидишь меня потому, что живу я, а не она.

— Да, — сказал Кобальт сквозь слезы.

— Если бы я мог поменяться жизнями с ней, я бы это сделал. Но не могу, — Витька протянул ему пистолет. — Если тебе станет легче, стреляй.

Кобальт взял оружие, наставил на Витьку. Слезы продолжали катиться по его щекам.

— Я просто хотел твоей любви, — сказал Витька.

Кобальт выронил пистолет, упал племяннику в объятия.

— Они все мертвы, все… Я больше так не могу, — процедил он сквозь слезы.

— В Миде осталось еще много наших родных. Только ты сможешь помочь им.

В библиотеку вошел Грудинин.

— Локус ушел. Думаю, он не вернется. Он убил всех тех людей с вертолета. Хладнокровно. Как…

— Тварь, — закончил Витька. — Тот человек в маске ошибся, когда решил, что сможет надеть на него цепь. Теперь он сам будет решать, что плохо, а что хорошо.

Грудинин присел на кресло, держась за сломанную руку. Вздохнул.

— Я хотел ему помочь. Защитить.

— Сейчас это уже неважно, — сказал Витька. — Нас он не стал убивать. Надо сосредоточиться на том, как быстро вернуться в Мид и спасти выживших.

Грудинин кивнул.

— Здесь есть какой — нибудь транспорт? Машина?

— Нет, — ответил фокусник. — Профессор никуда не выходил.

— Тогда пойдём пешком. Надо выходить сейчас.

— Приведем сюда выживших, — предложил Грудинин. — Здесь есть вода и еда. Можно укрыться на время, пока в кольце ситуация не уляжется.

Витька кивнул.

Кобальт поднял автомат. Встал и молча пошел в неизвестном направлении.

— Куда он? — спросил Грудинин.

Витька посмотрел ему вслед и сказал:

— Искать смысл жить дальше.

Грудинин растерянно огляделся.

— Как же мы справимся без Кобальта?

Витька покачал головой.

— Кобальта больше нет.

ЭПИЛОГ

С рассветом на город опустился густой туман. Температура упала до десяти градусов — непривычно морозно для этого времени года.

Гвардеец на дозорном пункте у Крымского моста вышел из будки с чашкой горячего чая и вгляделся в непрозрачную белесую пелену. С противоположного берега доносились странные звуки: гудели моторы грузовиков, скрипели гусеничные ролики.

Наверное, эхо со стороны Гортранса — звук заблудился в тумане, вот и путает человеческое ухо.

Допив чай, гвардеец вернулся на пост. Сообщать о странных звуках не стал. Нечего отвлекать начальство по пустякам. Армии сейчас не до беспочвенных подозрений какого — то дозорного с поста. Идет зачистка МИДа от бандитов сталкеров.

Наконец — то в Садовом кольце наступит порядок.