Жажда целостности

По мере приближения к полному физическому, эмоциональному, умственному и духовному уничтожению мы часто чувствуем, будто умираем. В то время как наш мир проваливается сквозь землю, а наше здоровье разрушается, мы утрачиваем привычные способы поведения и самоотождествления. Повиснув в кажущейся вечности своей зависимости, некоторые из нас делают еще один шаг – размышляют о самоубийстве или пытаются его совершить. Мы можем поймать себя на мысли: «Если это будет продолжаться вечно, то я не хочу здесь находиться. Если мне в жизни больше ничего не светит, то мне лучше умереть». Мы переводим неоспоримый факт своего банкротства в побуждение полностью уничтожить себя. Некоторые люди, одержимые своим пристрастием, действительно совершают самоубийство. К таким людям относятся сексуальные маньяки, находящиеся во власти своей опасной деятельности, азартные игроки или люди, одержимые покупками, которые безнадежно погрязли в долгах, отвергнутые люди, которые привыкли зависеть от других, или наркоманы и алкоголики, которые, приняв слишком большую дозу того или иного вещества, разбиваются на автомобилях. Многие из них не умирают физически, но на них продолжает давить с одной стороны сильное отчаяние, которое подсказывает им, что они должны умереть, а с другой стороны – огромный страх смерти.

Зависимость и культура

К тому же, многое из того, что мы узнали о зависимостях отдельных людей, применимо к различным культурам и социальным категориям. Люди, которые, находясь под гнетом завоевателей, отвергли свое наследие и свои духовные корни, переживают глубочайшее чувство отчуждения от самих себя, от других людей, от всего мира и от Бога. Они переживают то, что Энджелес Эрриен называет потерей души, состояние сходное с духовным банкротством отдельного индивида.

Эти люди, живущие оскорбленными, привыкают унижать себя, членов своих семей или общин, а также посторонних людей. При таких компрометирующих обстоятельствах эти люди чувствуют как их разрывает изнутри духовная жажда, и многие из них пытаются найти средство, возвращающее душу, в алкоголе, в наркотиках и в материальных ценностях. В результате среди угнетенных народов царят алкоголизм и наркомания. Целостность этих народов еще больше нарушается, когда, чтобы попытаться найти ответы на вопросы в деловом мире, молодые люди покидают свои семьи и общины. Поскольку стремление к божественному – основной фактор пристрастия, то для таких групп важным противоядием от проблем алкоголизма и наркомании служит возвращение к своим богатым духовным корням.

Семена преображения

В нашем повествовании эта глава является, пожалуй, самой мрачной. К сожалению, для очень многих людей она представляет горькую реальность. Однако, в этой картине есть и светлая сторона. Глубины духовного банкротства содержат в себе огромный потенциал преображения. По другую сторону этого ада находится надежда на новую жизнь. Темная ночь зависимости зачастую служит обязательной прелюдией зари исцеления. Переживание внутреннего умирания, полной капитуляции и абсолютной беспомощности и безнадежности – существенные шаги к надежде на возрождение. Упав на самое дно, мы бессознательно достигаем поворотного пункта. Мы подходим к порогу более свободной и счастливой жизни.

6. Капитуляция: активная и пассивная

В тот день, когда я почувствовала, что в своем алкоголизме дошла до предела, у меня подкосились ноги. Ведь я не делала это преднамеренно. Я не хотела, чтобы такое случилось. В то утро я не стала вставать с постели и сказала себе: «Сегодня я сдаюсь». Надо мной нависло чувство абсолютного, полнейшего бессилия, и оно приводило меня в уныние. Меня заставила капитулировать некая сила, которая была куда более могущественной, чем та часть меня, что несколько лет пыталась держаться. В тот день в центре лечения от химической зависимости, в полутемной комнате с розовыми стенами, я сдалась. Казалось, что из меня вырвалась наружу зимняя буря: я отбросила иллюзию, что у меня все хорошо, что я не такая, как все, и что у меня не те проблемы, что у других людей, борющихся со своими пристрастиями. Я перестала держаться за мираж, который, несмотря на то, что все стороны моей жизни постепенно распадались на части, подсказывал мне, что у меня якобы нет проблем с пьянством.