Жажда/water (СИ)

В коридоре было темновато, но Пэнси заметно покраснела.

― Упала с лестницы.

― И ударилась головой о стену? ― сухо, без выражения. Почти слишком тихо. Слишком бесстрастно, чтобы можно было заметить издевку.

― Что-то вроде.

Как она это сказала. Драко подумал, что Паркинсон могла вдруг понять, что он знает. По тону. По тому, как он смотрел. Казалось, в ее тупой неповоротливой голове бродят мысли. «Что он сделает»? Вот что явственно подрагивало в ее осторожно поблескивающих глазах.

― Ты вылечилась. Как?

― Миллисент дала мне зелье.

Драко кивнул, дважды.

― Где она?

― Кто?

― Булстроуд.

― В зале.

― Тебе тоже было больно?

Пэнси на секунду прищурилась. Выпрямилась.

― Нет. Почему?

― Значит, только тебе.

― Что тебе надо, Малфой? ― нахмурилась она.

Драко не знал, зачем она притворяется, почему не скажет прямо. Скажет, что сделала, с гордой и мстительной улыбкой до ушей. Что он сделает, в конце-то концов? Паркинсон думает, он просто трахается с Грейнджер. Думает, что знает его. Что он не способен на большее. Не надо быть дурой, чтобы так думать, ведь, в конце концов, таким он и был.

― Ну?

Ну, он и ответил. Пусть любое объяснение, которое она могла дать, было бы бессмысленной тратой слов. Драко не знал, что еще можно сделать, здесь и сейчас. Надо облечь месть в слова. Только вот как. Слишком скоро, он не готов, но думать было уже поздно. Он хотел вырвать ее сердце. Пусть заплатит.

Глава 12 часть 2

Глава 12 часть 2 

― Зачем ты это сделала? ― тихо, отрешенно спросил Драко и удивился тому, что почти спокоен. Тихо мечтая выпустить ей кишки.

Пэнси даже не пыталась разыгрывать дурочку; не склонная к компромиссам, она никогда не стеснялась говорить то, что думает. И выдала. Свою точку зрения, без купюр.

― Потому что она мерзкая грязнокровная шлюха с грязной вонючей пиздой и скоро, блядь, огребет побольше, чем пару затрещин. Этой вероломной суке самое место в аду — пусть сгниет там, заслужила.

У Драко дернулся уголок рта.

― А что такого? ― Пэнси перекосило от злости. ― Страдаем, что подстилочка сегодня не в кондиции?

Но этого он уже не слышал ― в голове звенели предыдущие слова. Все еще. Бились. Грязнокровная шлюха, грязная пизда, вероломная сука. Ему случалось выражаться и похуже. Но ее слова чем-то отличались. Сильно отличались.

Драко стиснул зубы. Невозможно объяснить. Это внезапно накатившее желание. Потребность. Разорвать ей рот и выдрать язык, чтобы захлебнулась собственной кровью за всю эту грязь и мерзость. Гнусные, злобные слова. Которые так много для него значили, потому что были им самим. Им и его отцом. Основой существования.

― Извинись.

Пэнси сдвинула брови и слегка вжала голову в плечи.

― Что?

― Извинись.

― За битую морду Грейнджер?

Драко помотал головой:

― За то, что ты сказала.

― Отъебись, Малфой. Можешь…

― Извинись.

― Разбежался.

Драко шагнул вперед. И осознал это, только когда Паркинсон отступила.

Она не понимает. Не представляет, насколько важно, чтобы она сейчас извинилась. Ради его чокнутой головы. Которая вдруг зазвенела от жуткого, жаркого, животного бешенства. Кристально чистой ярости.

― Потому что ты ошибаешься, ― сказал Драко, не понимая, что говорит. Что она может подумать. Но ему было плевать. Важно… Мерлин… невъебенно важно.

― Нет.

― Я сказал, Паркинсон, ― и уже плевать на скрытность и осторожность. Голос почти хрипел, сочился ледяной, смертельной угрозой. И она поняла. Даже еле заметно вздрогнула. Наверное, ей тоже невдомек, почему какие-то слова взорвали его мозг, вывернули наизнанку. Гнусные. Мерзкие. Не что иное, как жалкое, нежно лелеемое оправдание ее поступков. В соответствии с гнусными принципами, хрустевшими у него под ногами. Потому что Пэнси была все та же, не надо забывать, она все еще была тем, от чего он отрекся, тем, что он так мечтал вернуть. Она все еще верила.

Драко сделал еще шаг вперед и заметил, что она дрожит.

― И что ты будешь делать? Ты, псих ненормальный? ― фыркнула она, зажав в кулаки ткань платья, чтобы унять дрожь. Но куда там. Их обоих трясло ― ее от страха, его от бешенства, въевшегося под кожу в тот самый миг, когда он осознал, к чему все идет.

Внешнее спокойствие. Милое, недолговечное самообладание первых минут. Драко терял его с каждой утекающей секундой. И всего лишь из-за таких привычных слов.

Пэнси заговорила снова.

― Ты гребаный псих, Малфой. Какого черта с тобой творится?

― Ответ неверный.

― Что?

― Попробуй еще раз.

Теперь Пэнси растерялась. Она казалась смущенной и испуганной, совсем как Гермиона той ночью, когда его неудержимо рвало. Той ночью, когда он узнал ее вкус. И не мог думать ни о чем другом.

«Как она смеет. Как она смеет так выглядеть. Как Грейнджер».

― Я не собираюсь извиняться за…

Драко зарычал сквозь зубы, Пэнси отшатнулась.

«Так-то…» Вздрогнула всем своим гнусным, невредимым-не-то-что-у-Грейнджер телом. Вроде, поняла. А что ее так удивило? Думала, они мило проболтают всю ночь? Он похлопает ее по плечу, благодаря за блестяще проделанную работу? А если ему не понравилось? Строго погрозит пальцем ― «не делай так больше и ступай себе»?