Жажда/water (СИ)

Но что-то мешало… вернуть незамутненное ощущение свободы – как тогда, в те несколько коротких восхитительных минут. В ту ночь, когда отец не пришел домой, Драко лег, закрыл глаза, но понял, что не может заснуть, как ни крутись. И не потому, что больше не слышал приглушенных горестных и гневных криков матери. Она накладывала на спальню заглушающие заклятия с тех пор, как Драко зашел и попросил ее не шуметь. Перестать швырять на пол стекло, камень и дерево, выплакивать имя отца из самой сердцевины чего-то, что, казалось, таяло в ней. И не потому, что он тоже оплакивал отца. Чувство свободы... просто не пришло.

Так и не пришло.

То есть, фактически, ничего не изменилось. Отцовский контроль над Драко все еще был так ослепительно непреодолим, что временами казался просто проклятием. Будто Люциус использовал темные искусства, чтобы поместить свое бестелесное «я» в самые глубины существа Драко. Прямо туда, навсегда, чтобы гадить на все и вся, что могло привести к решению, противоречащему отцовским принципам. Пойти против всего этого обилия суровых законов, управлявших его жизнью, было просто немыслимо.

Вот почему, пока он бежал по темным коридорам Хогвартса, еле сдерживаясь, чтобы не орать ее имя, Драко понял, что у него снесло крышу. Совершенно. Он отчаянно, лихорадочно ищет ту самую дрянь, уничтожению которой отец посвятил жизнь. Он все еще ощущал гниль ее крови на языке. Все еще чувствовал щекой дикий шелк ее кожи.

Драко Малфой уже давно должен был быть наказан. За все. Обычно он мечтал вернуть отца совсем для другого - чтобы орать на него, втыкать длинные окровавленные лезвия и смотреть, как он умирает – снова. А потом рыдать и просить прощения за то, что подвел его, что сломался. Но иногда - всего лишь для того, чтобы упростить наказание. Потому что не мог сделать это сам. Слишком боялся.

На что он надеется? Что будет делать, когда найдет ее? Гермиону. Если вообще найдет. Что скажет Пэнси, чтобы удержаться и не швырнуть ее на пол, пытаясь раскроить череп? Потому что он не бьет женщин. Не так. Не так, как отец - в те ночи, когда мать приходила к Драко, чтобы сползти по двери на пол и плакать, бормотать извинения, объяснения и он-правда-любит-меня, пока Драко не скажет, что ему плевать, и пусть она, пожалуйста, уйдет.

Задыхаясь, Драко рванул дверь в женский туалет. Две девчонки обернулись и при виде его разинули рты.

- Грейнджер? - спросил он, не представляя, что еще сказать.

Девчонки переглянулись.

- Эээ… нет, ее здесь нет, - сказала одна с неприкрытым недоумением и неодобрением на глуповатом лице.

Драко стиснул зубы. Но ему почти стало легче. Развернулся на каблуках и ушел от шепчущихся девчонок, во тьму коридора, к лестнице, быстрым шагом, но не переходя на бег, как раньше.

Он не знал, куда идти. Распахивал двери пустых классов, снова звал ее по имени, не понимая, куда идет и что делает, и почему это так важно - настолько, что сердце все еще не билось, с тех самых пор, как он заметил, что тех троих нет в зале.

Голос хрипел, зажатый в горле: что-то в нем умоляло перестать звать ее. «Плюнь, не ищи, ты не представляешь, как придется расплачиваться».

Прыгая через две ступеньки, Драко поднялся еще на этаж. Они могут быть где угодно. Они могут быть на улице. Очень далеко от его жалких безумных поисков. И в глубине души Драко почти надеялся, что не найдет ее. Тогда не придется связываться. С ее спасением. Или с тем, что будет слишком поздно. Одно из двух.

И тут он услышал. Тихие, приглушенные, полузадушенные всхлипы из туалета слева. Замер. Чуть повернул голову и прислушался. Больше никого не слышно. И это значит.

Он опоздал.

Его вдруг охватило непреодолимое желание повернуть назад. Притвориться, что не слышал. Чтобы не видеть, что натворила Пэнси. Из-за него.

Но ноги уже двигались, дыхание участилось, рука толкнула дверь туалета, и всхлипы немедленно прекратились.

- Грейнджер?.. - Она была здесь. Он знал, что она здесь.

Молчание. И Драко подошел к единственной кабинке, дверь которой не была распахнута настежь, и попытался сосредоточиться. Кабинка была не заперта, но кто-то привалился к двери, не давая ее открыть.

- Грейнджер… - зачем-то повторил Драко. Не представляя, понятия не имея, блин, что говорить, или делать, или думать о себе сейчас.

- Уйди, пожалуйста.

Голос Гермионы ударил, как нож в спину. Не представляя, что еще сказать, Драко слегка надавил на дверь руками.

- Нет! - Грейнджер шмыгнула носом, пытаясь удержать слезы. Драко вздрогнул, сжался от пронзительного желания обнять ее. Мерзость. И еще одна причина вышвырнуть это из головы и вытащить отсюда свою задницу к чертовой матери.

Но он не мог двинуться с места.

- Ты… - молчание. - Ты в порядке? - «Что они с тобой сделали? Почему ты не открываешь мне? Я здесь не для того, чтобы обижать тебя. Не знаю, зачем я здесь. Прости за то, что опоздал. Опоздал, бл*. Не смог, бл*»

- Я просто… Я… Пожалуйста. Мне надо побыть одной.

- Грейнджер… - как спросить, умирая от беспокойства и ненавидя себя за это? - Что они с тобой сделали?