Жажда жить

— Я тоже. Да, еще одно, хорошо бы… вы человек раздражительный?

— В общем, да, хотя не такой, как раньше.

— В таком случае мне, наверное, лучше помолчать.

— Если не скажете, не знаю, что сделаю, — тут же взвился Холлистер.

— Ну что ж, тем более что мы договорились быть друзьями. Так вот, как друг, должна сказать вам следующее. Вы там что-то говорили о независимости?

— Всю жизнь к ней стремлюсь.

— В таком случае будьте независимы, откажитесь от своей нынешней машины.

— Как так? — удивился Холлистер.

— Вам ведь город машину предоставляет?

— Да. Понимаю, к чему вы клоните.

— Я в этих вещах мало что смыслю и машину никогда не видела, но другие видели, и идут всякие разговоры. Откажитесь от нее, мистер Холлистер. Если вам нужна машина, редакция предоставит вам заем, потом отдадите из жалованья. Но не надо больше ездить на нынешней. Это нехорошо для вас и нехорошо для газеты.

— Вы правы. Спасибо за совет.

— Вы ведь догадываетесь, откуда мне все это известно?

— От брата, наверное?

— Естественно. Ему такое положение не нравится, да и вашему шефу тоже. Насколько мне известно, мистер Кэмпион собирается на это вам указать. И на вашем месте я бы не стала ждать и все сделала сама.

— Так оно и будет. Обещаю. Вы и впрямь хороший друг.

— Стараюсь. Всего доброго, мистер Холлистер.

— Всего доброго, миссис Тейт.

Через некоторое время Холлистер вышел из редакции, сел в машину и поехал в гараж мэрии. Почти тут же, увидев, как тщательно тот запирает дверь, появился главный механик.

— В чем дело, Джек? Опять стартер?

— Да нет, со стартером все в порядке. Просто мне больше не нужна эта машина, возвращаю.

— Почему? Что-нибудь не так? Мне казалось, у тебя с городскими властями хорошие отношения, особенно сейчас.

— Так оно и есть. Просто я только что получил урок.

— Ну, даром он не пройдет, — засмеялся механик, — это я уже сейчас могу сказать.

Холлистер поехал домой на трамвае.

* * *

Квартал Норсенд-Парк, где находился дом Холлистеров, пользовался в Форт-Пенне хорошей репутацией.

Первый в своем роде, как в городской черте, так и за ее пределами, этот район нравился молодым парам, ради которых, собственно, и застраивался. Тут были три земляных теннисных корта и при них небольшой клуб в колониальном стиле, в раздевалках которого не было шкафчиков для одежды, а из душа никогда не лилась горячая вода. Помимо того, в клубе имелось относительно просторное помещение для танцев и собраний. Что касается последнего, то население района тут действительно изредка встречалось, а вот танцы для молодых отцов и матерей не устраивались, по крайней мере начиная с 1919 года, хотя речь об этом пару раз заходила. Молодые родители были слишком заняты заботами о доме, чтобы предаваться светским развлечениям, а всякий, у кого оказывалось свободное время, автоматически попадал под подозрение: считалось, что в доме не может быть больше одной служанки, которая здесь называлась горничной, а в других районах Форт-Пенна просто домработницей. Горничная делала свою часть той работы, которую выполняла и молодая хозяйка: готовка, уборка дома, стирка той части белья, что не посылалась прачке (в других районах города она называлась мойщицей). Предполагалось, что горничная живет отдельно от семьи и ее рабочий день заканчивается в половине девятого вечера. Вообще-то в каждом доме Норсенд-Парка имелась комната для горничной, но практически каждую из них занимали сын или дочь хозяев. Тем не менее, при всей своей тесноте и неудобствах, Норсенд-Парк пользовался завидной репутацией. Когда молодая женщина давала в универмаге адрес доставки — Вашингтон, Адамс, Джефферсон или Гарфилд-террас, а то и Массачусетс, Огайо или Флорида-драйв, продавщицы с улыбкой кивали: «Ну да, это ведь в Норсенд-Парке, верно?» И даже если не произносили вслух, то покупательница видела, что люди, ее обслуживающие, сами рассчитывают когда-нибудь там поселиться. Это был синоним, или, если угодно, символ принадлежности к племени молодых, к белым воротничкам, христианской общине, Форт-Пенну, как минимум во втором поколении, большинство представителей которого могли смело рассчитывать в недалеком будущем на скромное наследство, при этом для получения денег не надо будет ждать подтверждения чистоты счета. Дома, выстроенные пораньше, представляли собой модифицированные калифорнийские бунгало, второе поколение — коттеджи, как в Кейп-Коде, только архитектура подразумевала наличие террасы. У всех домов в Норсенд-Парке были просторные террасы.

Стук офицерских башмаков на толстой подошве возвестил о появлении Джека Холлистера, дверь которому открыли его восьмилетний сын Артур Джеймс Холлистер-второй и его сестра, шестилетняя Джоан. Жена окликнула откуда-то из глубины дома:

— Это ты, Джек? А я и не слышала, как машина подъехала.

— Я на трамвае, — пояснил Холлистер.

— Ужин будет готов с минуты на минуту.

— Отвалиться не успеешь, — подхватил Артур Джеймс-второй. Они с сестрой расцеловали отца.

— Оглянуться не успеешь, — поправил его отец. Он повесил плащ и пиджак на вешалку и закатал рукава рубашки.

— Руки мыли?