Жажда жизни

В другой ситуации я бы испытал облегчение. Хотя прежде такого и не бывало. Обычно женщины умоляют меня остаться.

Но не она, не та единственная, которую я хочу, — как раз она хочет, чтобы я ушел.

— Уйти? Ты, блядь, издеваешься надо мной? — кричу я, неспособный выражаться иначе.

Она качает головой. Ее глаза блестят от слез, кажется, она вот-вот заплачет.

Видеть ее такой… причиняет боль и приводит в смятение, черт бы все подрал.

Если отталкивать меня для нее так мучительно, то зачем все это?!

— Индия… зачем ты делаешь это?

Я тянусь к ней, но она отдергивается от моего прикосновения.

Руки сжимаются в кулаки, прижимаясь к бокам.

— Я должна.

Ярость и расстройство берут надо мной верх.

— Должна? Почему? Объясни мне это, потому что, я, блядь, не понимаю! Совершенно ясно, что ты хочешь меня, но при этом просишь уйти? И не говори, что это, твою мать, потому что ты мой психотерапевт. Больше это не так, помнишь? — Пальцем я указываю на пол в направлении валяющегося разорванного письма.

— Может, я больше и не твой психотерапевт, но была им. Это важно.

— Для кого?

— Для Совета Медицинских Профессий… и для меня. Ты был моим пациентом. Я лечила тебя. Это никуда не денется только из-за какого-то письма. Если люди узнают, что я сплю с бывшим пациентом, со мной будет покончено. Если Совет получит подобную информацию, я потеряю лицензию на практику.

Беря под контроль раздражение, я пытаюсь смягчить голос и спрашиваю:

— Сколько нужно времени, чтобы ситуация нормализовалась — для нас?

— Этого не произойдет никогда.

Гнев возвращается вновь.

— Это гребаный бред! — рычу я.

— Нет, такова правда. Я злоупотребила своими полномочиями. Стала тем, что презирала. — Слеза скатывается по щеке. Она вытирает ее. — Я доктор, психотерапевт… у которого только что был секс с человеком, которого я лечила.

— Иисусе, Индия. — Я тру лоб в замешательстве. — Я не какой-то чертов ребенок, не знавший, что он делает. Я взрослый мужчина и знаю, на что иду, и чего хочу. И хочу я тебя.

Руками я хватаю ее за плечи, не давая пошевелиться. Смотрю ей в лицо до тех пор, пока она не сдается, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Я хочу тебя, — повторяю я. — Не только сегодня. Хочу быть с тобой. Хочу, чтобы были мы.

— Я не могу…

— Слушай…

— Нет. Ты слушай.

Она пытается вырваться, но я не отпускаю ее. Если отпущу, то знаю, что не верну ее.

— Может ты и взрослый мужчина и контролируешь себя, но когда я встретила тебя, ты был в паршивом состоянии и в некотором роде ты все еще проходишь лечение. У меня есть влияние на тебя, на твое восстановление.

Я вперился в нее взглядом.

— Люди влияют друг на друга каждую секунду каждого дня. Это совсем не значит, что они не могут быть вместе.

— Но эти люди не давали клятву, как это сделала я.

Мое тело застывает и становится несгибаемым от раздражения. Как об стенку горох. Она не хочет меня слышать.

— То есть, став доктором, ты также стала долбаной монашкой?

— Нет, это значит, что я не могу трахать пациентов! — резко говорит она.

Мои руки падают вдоль тела. Она закрывает лицо. Я наблюдаю за ней, слушая ее прерывистое дыхание.

Она медленно убирает руки от лица и смотрит на меня. Я вижу то, что она скажет, раньше, чем слова срываются с ее губ, и мои внутренности скручиваются.

— Мне жаль, Леандро, но это было ошибкой. — Она произносит все это шепотом, но мне кажется, будто она кричит. — Я воспользовалась тобой. Мне так жаль. — Руками она обхватывает живот, ее глаза застилают слезы.

В этот момент у меня возникло ощущение, словно я потерял что-то, но настолько ослеплен гневом, что из-за него не могу ясно видеть.

— Ты не использовала меня! — взрываюсь я.

— Можешь мне поверить. Я знаю, что ты используешь секс как способ сбежать от проблем.

Из-за ее слов я внезапно почувствовал себя замаранным, бессловесным. Мне ненавистно, что она может меня заставить так себя чувствовать.

Я стискиваю зубы и говорю:

— Использовал — в прошлом времени, Индия, и ты знаешь это лучше кого-либо. С тобой я занимался сексом потому, что хотел… тебя я хотел.

— Нет, тебе только так кажется, но это не так. Просто ты нашел во мне опору.

— Чушь!

— Нет. Это правда. Просто пока ты не понимаешь этого. Но со временем поймешь.

— Прекрати говорить со мной так, словно я гребаный ребенок, Индия! Я пришел к тебе на сеанс не потому, что склонен к суициду или не контролирую собственную жизнь. Я пришел к тебе за помощью, потому что мне нужно было вернуться за, мать его, руль!

— У тебя было, то есть до сих пор есть посттравматическое стрессовое расстройство. Выпивка и секс были для тебя способом совладать с собой. Ты был в паршивом положении.

— Не настолько паршивом, как ты думаешь.

— В твоей голове рисуются разные картины, потому что ты думаешь о том, о чем хочешь думать.

Я от раздражения взъерошиваю волосы руками.