Жажда жизни (СИ)

Когда я уже всё закончил и собирался к трубе-распорке подвешивать таль, появился Виктор. Оказывается, ребята подъехали, а меня у расщелины нет, они кричали мне минут пять, потом Витя забрался по оставленной верёвке и пошел проверять, не случилось ли что. Встретив и успокоив парня, я заставил его лезть по лестнице и подвешивать тяжёлую таль. Только потом мы пошли проводить испытания придуманной и собранной мной системе подъёма тяжестей — собственно, подъёмника. Работало всё идеально — мы минут за тридцать подняли весь привезённый груз в расщелину, при этом безо всякого надрыва и напряжения. Василий, находящийся внизу, тоже особо не перетрудился. Вся его работа заключалась в том, чтобы, стоя в прицепе, лебёдочным крючком цеплять предназначенный к подъему груз.

Когда Вася поднялся наверх, а поднялся он в расщелину по-королевски (мы его собственноручно доставили туда, используя лебёдку), я, первым делом, узнал у него, сколько сейчас времени. Оказалось, уже десять часов. Нужно было спешить, ведь я хотел за сегодняшний день сделать два рейса, перекидывая наши запасы к расщелине. Поэтому не стал проводить для ребят экскурсии по местам, так сказать, боевой славы, а чувствовалось, что мужикам хочется посмотреть на останки медведя, дойти до озера, или, хотя бы, оглядеть долину в бинокль. Но я их всё время подгонял и показал им только пещеру, да и то, не дал возможности хорошо оглядеть большой зал. Подсвечивая фонариком, прямиком направился в проход, где валялась полуистлевшая туша медведя. Особо я не стал приглядываться к выражению их лиц, когда, выйдя из пещеры, начал с ними прощаться; хотя, и приглядываться-то особо было не нужно, даже на расстоянии, по кислым физиономиям ребят можно было понять, единственная мысль, которая сейчас была в их головах — ну, мы и попали в переплёт. Но, как говорится — поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Сами напросились на эту мерзкую работу. Напоследок, чтобы меня как-то уколоть, Виктор заявил:

— Миш, а ты всё ещё не понял, что этого медведя укокошила его собственная супружница. Наверняка, он зашёл в пещеру, чтобы сожрать своих собственных отпрысков, тут и попал на клык медведицы." Медведица подпускает к себе самца только во время течки. Медведь (самец) — одинокий зверь, имеет свою охотничью территорию и свои индивидуальные лёжки." Да, вообще-то, правильно, откуда Москвичу знать о повадках медведя?

— Да…? А какого же чёрта он припёрся в пещеру?

— А кто его знает? Может, старый уже был и голодный, а может быть, совсем тупой — ошибка эволюции. Вот эта эволюция и исправила свою ошибку посредством клыков медведицы." А дальше, как всякая домовитая медведица-хозяйка, она трупешник заховала в дальний уголок, что бы он гастрономически протух (медведи тухлятину, жуть как обожают)". Ты что, не заметил, что у этого медведя уже половина ляжки обглодана?

— Вот ещё, буду я это разглядывать! Это уж ваше теперь дело, всё внимательно разглядывать и тщательно разделывать эту тушу. Ха-ха-ха!

Когда я ехал на "Аванте", возвращаясь в наш базовый лагерь, то всю дорогу злорадно подхихикивал, раз — за разом вспоминая кислые физиономии ребят. Сердце пело от ехидного ощущения, что вот, и мне, наконец, подвезло, а это так редко случалось. Как правило, именно мне доставалась самая тяжёлая, грязная и противная работа. Как бабло — так другим, как пахать — на это Миша имеется! Хотя, все подобные перипетии оказались мне только в плюс — я теперь не боялся никакой работы, и руки не только ложку держать умели, но и кое-что полезное мастерить; а сердобольный мозг неуёмно выискивал любую возможность, как облегчить работу этим рукам, предлагая к воспроизведению различные усовершенствования для этого. Так называемые, ноу-хау, как любил выражаться Серёга.

В лагере на берегу Оки практически ничего не изменилось. Хотя, нет — остов Ковчега теперь лежал на камнях и был разделён на четыре части. Встречали меня все, даже Сергей, прервав работу, подошёл поболтать. Но, напомнив ему, что такая погода может скоро сменится ливневыми дождями, я остановил все его, привычные уже, проявления словоблудства. Времени на болтовню не было, нужно быстрее перебрасывать к расщелине всё, что успеем. Основные ценности, без которых невозможно было бы наше существование, были уже перевезены, поэтому можно было приступать к переброске в расщелину всех других материалов, которые могла смыть вода, теперь настало время для пиломатериалов. Доски грузили все вместе. Первый раз прицеп был сильно загружен. Практически полтора куба досок предстояло тащить "Аванту".