«Жажду бури…». Воспоминания, дневник. Том 2

Ответ был груб… и глуп. Мне кажется, что если бы кадеты, воспользовавшись этой грубостью, отказались от своего обещания, мотивировав тем, что они не знают, за кого голосовать, то трудно было бы их обвинять. Тем не менее они не пожелали сделать этого и выбрали этого самого Алексинского.

Другие их избранники были: И. В. Гессен, Родичев, Кутлер, П. В. Струве, Гр. Петров.

Кстати, об этом Алексинском. Я его немного знал. Года за три до Думы он был у меня в Киеве с теплым рекомендательным письмом от Дмитрия Ивановича Шаховского227. А теперь он не хотел разговаривать с буржуазией! Мне он не понравился, и мы с ним не сошлись сколько-нибудь близко. Впоследствии, в эмиграции, Алексинский сделал новый вольт, на этот раз направо, и в настоящее время числится чуть ли не в монархистах.

Глава VI. 2-я Дума. – Партии в ней, в частности Трудовая группа. – Караваев, Березин. – Аграрный вопрос. – Законопроекты о смертной казни и амнистии. – Священник Тихвинский. Его расстрижение. – Роспуск 2-й Думы

20 февраля 1907 г. собралась 2-я Дума. Меры, принятые властью для искажения избирательного закона и для стеснения избирательной агитации, дали лишь ничтожные результаты: Дума осталась, с правительственной точки зрения, левой (то есть при причислении к левым и кадетов). Правда, в ней появился правый сектор (октябристы и правые), которого в 1-й Думе не было, но он был ничтожен численно, лишен сколько-нибудь крупных талантов и имел очень мало значения (разве для скандалов). Один Пуришкевич обращал на себя внимание если не талантом, то крикливостью, грубостью и непристойностью.

В противоположность 1-й Думе 2-я была строго партийной. В ней были кадеты, всего 91 человек, по-прежнему составлявшие главное руководящее ядро Думы; свыше 100 человек трудовиков, около 60 социал-демократов (Алексинский, Церетели) и по нескольку десятков н[ародных] с[оциалист]ов и эсеров228. Среди н[ародных] с[оциалист]ов не было их действительных вождей – Мякотина, Анненского, Пешехонова, так как они находились в состоянии подсудности, и были лишь деятели второстепенные, как Волк-Карачевский, Демьянов, священник Колокольников229. Еще вернее это было относительно эсеров, из которых ни Чернову, ни Савинкову не могло быть места в легальном учреждении все еще самодержавной России, и таковое нашлось только для совершенно бесцветных людей, вроде Ширского, В. Успенского и других. Таким образом, левый сектор был выражен ярче, чем в 1-й Думе. Некоторое поправение страны, однако, сказалось, но сказалось не в изменении партийного состава Думы, оно скорее могло бы свидетельствовать о полевении, – а в изменении в сторону большей умеренности и осторожности настроения кадетской партии, по-прежнему задававшей тон в Думе.

Существенной чертой новой Думы было отсутствие в ней всех наиболее видных деятелей первой, лишившихся избирательных прав вследствие их привлечения к суду из-за Выборгского воззвания. У кадетов недоставало Муромцева, князя Шаховского, князя Петра Долгорукова, Набокова, Кокошкина, и только один Родичев был как бы носителем традиций первой Думы. Не было и Герценштейна, который пал кровавой жертвой черносотенной деятельности правительства. Заменившие их Головин, Гессен И. В. и Гессен Вл. М., князь Павел Долгоруков, С. Н. Булгаков, Н. Кутлер, Пергамент, Кизеветтер, Струве, тем более священник Гр. Петров были в качестве политиков как бы кадетами второго сорта, хотя некоторые из них занимали очень высокое место в науке или адвокатуре; только один Маклаков, вместе с Родичевым, мог стоять на высоте перводумцев, да и он развернулся только в 3-й и 4-й Думах. К тому же именно он был как бы живым воплощением той перемены в настроении партии, о которой я только что сказал. Милюкова по-прежнему не было в кадетских рядах, и он все еще мог действовать только из-за кулис, принимая участие в партийных заседаниях кадетов.

Для трудовиков тоже был потерян весь состав первой Думы: одни – потому что поехали в Выборг, другие – потому что не поехали. Первым «разъяснила» прокуратура, вторых не пожелали избиратели. Не было Аладьина, Аникина, Жилкина, Брамсона. Первый мог бы быть избран: Выборгского воззвания он не подписал, но не подписал по случайным причинам, и для его «разъяснения» не было оснований ни с той, ни с другой стороны. Но он разъяснил себя сам, как об этом я уже говорил в предыдущей главе. Аникин тоже не подписал Выборгского воззвания и был даже выбран в выборщики, но «разъяснен» на том основании, что хотя он крестьянин по происхождению, но крестьянского хозяйства не ведет. На место их явились доктор Ал. Л. Караваев, М. Е. Березин, священник Тихвинский, А. А. Булат и некоторые другие.