Жаждущий крови

Квартира оказалась трехкомнатной и имела все признаки проживания в ней убежденного холостяка — мятые рубашки на креслах в гостиной, незастеленная кровать, заваленное барахлом бюро в спальне, замусоренная кухня с бутылками из-под виски, миксером, грязными бокалами и подносами с ячейками для льда в сушилке. В ванной висели полиэтиленовая штора в мыльных потеках и сырые полотенца. На кафельном полу валялось грязное белье. Мне импонировали привычки Делани, если не учитывать возникшее у меня чувство легкого смущения от того, что он оказался усталым, неряшливым человеком.

Я быстро осмотрел квартиру. В гардеробе одежды было мало, но костюмы, брюки и пара спортивных курток бросались в глаза высоким качеством пошива. В нижней части гардероба стояли старый, потертый кожаный чемодан и портативная печатная машинка в футляре. Я вытащил и открыл чемодан. Он оказался пуст и сразу же отправился на свое место. Футляр с машинкой весил совсем немного. Я положил его на кровать, отжал замки и снял крышку. Множество глянцевых фотографий посыпалось на смятую, сероватого цвета простыню. Я разбросал их кончиками пальцев. Здесь были снимки девушек в основном по пояс. Блондинки, брюнетки, темнокожие, белые. Приблизительно три дюжины. Я повернул одну из карточек. Штампа или фамилии фотографа на обороте не оказалось. Вместо них была написана полная информация о снятой девушке — имя, адрес, место рождения, замужем ли она, кто родители и где проживают, профессия, нарушения закона и заметка, именуемая «надежность». Я просмотрел еще несколько снимков и везде обнаружил детальное описание девушек. В нижнем правом углу имелись карандашные пометки: «Отменяется», «Эта будет задействована» или «Лучше подождать». Окончательные решения относительно каждой фотомодели.

Я собрал фотографии, положил их в футляр и поставил машинку обратно в гардероб. В гостиной я выбрал место рядом с дверью, расставил поустойчивее ноги и стал ждать. Пот катился по груди. Сгустившиеся в комнате тени обостряли ощущения упадка и разложения. Я придумал название этому явлению. Нравственный рак.

В замке заскрежетал ключ. Мое дыхание замерло. Чучело Делани вошел в квартиру и направился в гостиную. Я позволил ему закрыть дверь, а когда он обернулся, резко оторвался от стены. У него было несколько мгновений, чтобы бросить на меня взгляд, перед тем как я ударил его кулаком в скулу. Делани упал, словно пугало от ветра. Когда он лежа посмотрел на меня, я встал над ним и сказал:

— Один звук, и я раздавлю твою грязную шею.

Все еще глядя на меня, Чучело потер ладонями щеки. Минуту спустя он подполз к ближайшему креслу, ухватился за подлокотник, подтянулся и с трудом выпрямился. Было похоже, что он вот-вот перевалится через него. Музыкант стоял с открытым ртом. Его морщинистое лицо посерело.

— В чем дело, Риверс? Вы перепили?

— Я вот стою здесь, Делани, и думаю о разложении, о бактериях разложения в форме картинок, фильмов и печатных изданий, распространяемых по всей стране.

Чучело сделал несколько неверных шагов вокруг кресла и с облегчением упал в него, расслабив костлявые ноги и руки.

— Не вижу связи, — сказал он.

— Все вы, черт побери, видите. Я говорю о тех фотографиях, которые спрятаны в вашей портативной машинке.

— Девочки?

— Теперь уловили связь?

— Могу все объяснить.

— Чем быстрее, тем лучше для вас.

— Это снимки девушек, работавших в нашем клубе.

— Постарайтесь еще раз. Клуб Д за все время своего существования не нанимал столько сотрудниц.

— Конечно, приняли не всех. В свое время планировалось грандиозное шоу.

— Вы дуете в неисправный горн, Делани. В Тампе есть законные театральные агентства, способные обеспечить девушками любое шоу.

— Клянусь, это правда, Риверс. Зачем связываться с агентствами? Мы готовили шоу сами.

— Бросьте. Вам шоу нужно так же, как мне дырка в черепе. К тому же ваше заведение всегда и так полно благодаря антибитниковским истерикам. Если девицы нужны для столь простой работы, зачем собирать досье на каждую из них?

Делани прижался к спинке кресла. Страх отразился на его лице. Он попытался собраться с мыслями и придумать логичную, позволяющую ему выпутаться ложь, словно плохой игрок в покер.

— Хорошо. Я солгал.

— Эта привычка может доставить вам массу неприятностей.

— Я вам доверяю.

— Жду.

— Можно закурить?

— Конечно.

Чучело зажег сигарету и одной затяжкой укоротил ее на четверть.

— О фотографиях мне ничего не известно.

— Такая детская наивность?

— Сейчас я говорю правду. Один парень дал мне двадцать долларов, попросил спрятать снимки и подсказал версию с шоу, если кто-то заинтересуется их происхождением.

— Что за парень?

— Не знаю. Он приходил в клуб.

— Расс Лепперт?

— Я… Нет.

— Джерл Эдкок?

— Да, раз уж мне некуда от, вас деваться. Я обещал ему не выдавать…

— Вы прекрасно знаете, что он не может уличить вас, поскольку мертв. Когда мы виделись с вами последний раз, вы утверждали, будто не знакомы с Джерлом близко.

— Я не думал, что это важно для вашего дела, и не хотел впутываться в чьи-либо неприятности, если не мог чем-то помочь.