Жданов, отвали! (СИ)

Передо мной в коротком платье, в распахнутом пальто стоит Геля. На лице смазана яркая красная помада. В глазах блеск, а на губах оскал. В одной руке бутылка шампанского, во второй телефон. Девица делает несколько шагов в квартиру, толкает меня плечом, скалясь от того, что застала меня врасплох. Она меня ловко фотографирует, я даже не успел рявкнуть и послать девицу подальше и надолго.

– Алло, Надюша, посмотри какая красивая фотка, он здесь секас!

– Ты что сделала?!

– Вау, вау, Никита Владимирович, только не лезьте сразу в трусики, мы же еще толком не разогрелись, шампанское нужно допить, –  я понимаю, что эта сука только что говорила с Надей, нобыстро сбросила звонок, спрятав телефон в карман.

– Ты что сделала? Она валяется на больничной койке, а ты ей опять за шкуру заливаешь?

– Какой злой преподаватель. Оказывается, перед вами нужно было сразу ноги расставлять, как эта Надя?

– Ты что несешь?!

– Не строй из себя невинного, я знаю, что ты её с первого дня пасешь.

– Не ваше дело, Лесовская, а теперь на выход и без лишних слов. Я же могу и силу применить.

– А ты силу в другом русле примени, Жданов.

Её рука касается моей ширинки, цепкие пальцы сжимают мошонку, а губы Гели в опасной близости от моих губ.

31 глава

Я лежу и листаю ленту Инстаграма, когда внезапно мне приходит сообщение на вайбер от Гели. Какое–то фото. Хмурюсь, предчувствуя, что пожалею, если открою. Как вдруг раздаётся звонок от неё же.

– Что? – переспрашиваю, офигевая, и тут всё замирает внутри, когда в трубке я слышу голос Никиты.

Резко сажусь на кровати, чего мне делать категорически нельзя.

– Миленькая, ты что ж творишь? – испуганно бормочет бабуля, которая лежит на кровати напротив. – Девочки, кто ходячий, позовите медсестру!

Я не слышу кипиша. Я открываю фото и во все глаза смотрю на своего жеребца в одних домашних штанах, без майки, и руку с мерзким красным маникюром, которая сжимает бутылку шампанского. Выражения лица Никиты прочитать не могу, фото смазалось, зато не смазался его безупречный обнаженный торс.

Зараза!

Я уже готова встать с кровати, как прибегает медсестра и силой укладывает меня на постель, быстро и профессионально проверяя затягивающуюся рану. Кто–то отбирает у меня телефон.

– Нет, верните, вы не понимаете, – лепечу, но поздно – мне уже ставят какой–то укол, после которого тело погружается в сон моментально. Последнее, что я слышу, это ровный голос медсестры:

– Никита Владимирович, у нас небольшой форс–мажор с Надеждой.

Я оставила врачам телефон Никиты как контакта, кому звонить если со мной что–то случится. Мама далеко, а этот чертяка успел познакомиться и подружиться со всеми медсестрами в отделении. И в отличие от университета, здесь наш роман сочли трогательным и милым.

Мне казалось, что я проспала неделю. Когда открыла глаза, голова была тяжёлая, словно чугун, губы пересохли.

– Пить, – обратилась, сама не понимая к кому, ведь взгляд всё ещё не сфокусировался толком.

Тем не менее я сразу поняла, чьи руки помогают мне сделать глоток, и тут же заставила себя открыть глаза и сфокусировать зрение на нём.

– Никита?

– Надя, что за геройства?

– В смысле? – переспрашиваю слегка заторможено, потому что тело еще не все пришло в себя после лошадиной доли успокоительного, которое мне, судя по всему, вчера вкололи.

– Мне вчера всё о тебе доложили, мелкая. Зачем так издеваться над собой? Ты разве не хочешь побыстрее выздороветь и вернуться домой?

– Сейчас я пытаюсь понять, почему твои полуголые фото мне присылает Геля и почему мы всё ещё не говорим об этом, Жданов. Какого чёрта это было? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Так хорошо получился? – нерадостно скалится и головой машет в сторону мобильника, – покажи, порадуй художествами Гели.

– Так хорошо, что меня лошадиной дозой успокоительного приспали, – хмуро бурчу, потянув руку за телефоном. Открываю фото и поворачиваю экраном к нему.

– Ничего не хочешь рассказать? – спрашиваю, пока он хмурится, глядя в экран.

– Вечериночка… – вновь улыбается, рассматривая себя на экране, – пятничная вечериночка у Гели в планах намечалась. Захотелось блеснуть своими прелестями, но немного адресом ошиблась. Не бери в голову. Я её не приглашал. Как пришла, так и ушла.

– Вечериночка, – негромко и офигевая повторяю за ним раздражающе приставучую песню Брежневой и закатываю глаза. – Ты бессмертный, Жданов. Если я бы не была сейчас так спокойна от лекарств, я бы тебе сейчас такую вечериночку устроила, что вся палата окрасилась бы в красный.

– Строгая ты девочка, Наденька, – сонно щебечет Вера Павловна, которая не скрывая души не чаяла в Нике. Да что тут, тут повально  все попали под его чары.

– По делом. Если ты никого не ждёшь – не открывай дверь. И не будет тебе бесплатного стриптиза, Жданов.

– Золотые слова, Вера Павловна, но Наденька у меня – огонек, вспыхнет не разобравшись. Но поверьте, я готов простить её за вознаграждение, – балагурит на все стороны этот комик, а отвечать конкретно не спешит, мне пришлось его солидненько ущипнуть. – Ай, мелкая, да ждал я вечером, ждал, но не Гелю, а доставку еды. Кушать очень хотелось.