Жданов

Но вернёмся к Жданову-старшему. Широко известен факт исполнения в блокадном Ленинграде 7-й симфонии Шостаковича. Загруженный работой Жданов на ленинградской премьере симфонии 9 августа 1942 года не присутствовал. Но мало кому известно, что именно он поручил своему «личному» пилоту Василию Литвинову вместе с медикаментами и продовольствием для госпиталей доставить из Куйбышева, где жил эвакуированный Шостакович, четыре объёмистые тетради — партитуру симфонии^{460}.

«Личный» пилот появился у Жданова после начала блокады — капитан Литвинов из Особой северной авиагруппы был одним из первых лётчиков воздушной трассы Ленинград — «Большая земля». Его пассажирский самолёт ПС-84 перевозил не только Жданова, но и ближайших помощников члена военного совета фронта. Когда не было заданий по транспортировке начальства, «личный» самолёт Жданова эвакуировал жителей Ленинграда и доставлял в город медикаменты и продовольствие.

Кстати, помимо знаменитой Блокадной симфонии примерно в те же дни 1942 года появилось ещё одно музыкальное произведение осаждённого Ленинграда — «Песня о Жданове»:

Взвивайся, алый стяг сражений,
Могучих битв богатырей
Для большевистских поколений
Грядущих лучезарных дней.
Пусть имя Жданова Андрея
Гремит раскатом боевым,
Багряным светом пламенея
На берегах седой Невы.
Твои дела, товарищ Жданов,
Нам, ленинградцам, не забыть.
Орде коричневых тиранов
Ты не дал город задушить.
Ты большевистскою заботой
Нас, ленинградцев, окружил.
Ты через льды, снега, болота
Дорогу в город проложил.

Несмотря на то что это был типичный для тех лет образец военной поэзии, приправленный «малым культом личности», песня не кажется вымученным официозом. Автором музыки к ней стал выпускник Ленинградской консерватории Михаил Глух, в 1941 — 1942 годах, в самые тяжёлые месяцы блокады, — младший лейтенант на Ленинградском фронте, командир пулемётного взвода. Только после тяжёлого ранения на Ораниенбаумском плацдарме он попал в полк ПВО, а затем, как композитор, в армейский ансамбль войск противовоздушной обороны Ленинграда, где и появилась эта песня.

В марте 1943 года к Жданову с письмом от наркома химической промышленности Первухина прибыли два инженера из атомной лаборатории Курчатова. Для продолжения работ над атомным проектом требовался циклотрон, ранее разрабатывавшийся Ленинградским физико-техническим институтом (ЛФТИ). Жданов поручил председателю Ленгорсовета Петру Попкову найти и эвакуировать в Москву все необходимые детали и материалы. Из кабинета Попкова в Смольном сотрудники Курчатова ежедневно связывались с московской лабораторией. Части ленинградского циклотрона обнаружили во дворе ЛФТИ, где их по распоряжению Якова Капустина, одного из ленинградских заместителей Жданова, закопали перед эвакуацией института ещё летом первого года войны. 75-тонный электромагнит пришлось вытаскивать с площадки завода «Электросила», которая находилась всего лишь в трёх километрах от линии фронта, под артобстрелом противника. Оборудование для атомного проекта отправили из Ленинграда эшелоном по только что пробитому в блокадном кольце узкому коридору^{461}.

В январе 1944 года наши войска подготовили наступательную операцию «Январский гром», чтобы окончательно отбросить немцев от «второй столицы». В ходе подготовки к операции 1—3 января Жданов посетил Ставку Верховного главнокомандующего. Вернувшись из Ставки, на одном из последних перед наступлением совещаний он подчеркнул: «Хвалят нас и благодарят за то, что мы отстояли город русской славы, сумели защитить его. Теперь надо, чтобы нас также похвалил советский народ за геройство и умение в наступательных боях…»^{462}

Генерал Николай Николаевич Жданов вспоминал, как накануне наступления, 13 января 1944 года, к нему обратился член Военного совета фронта Андрей Александрович Жданов: «Я, как ваш однофамилец, хочу завтра быть на вашем пункте, прошу эту просьбу уважить»^{463}.

Наблюдательный пункт артиллерийского корпуса Николая Жданова располагался рядом с передовым краем фронта, на крыше Дворца Советов — главного вклада нашего героя в ленинградскую архитектуру. «Что делать? — вспоминал Н.Н. Жданов. — Наблюдательный пункт на чердаке Дворца Советов был для немцев словно заноза. Они часто обрушивали на него ураганный огонь нескольких батарей сразу. Снарядами крупных калибров стены Дворца неоднократно прошивались насквозь. Осколки снарядов, битые камни долетали до крыши. Дворец окутывали клубы дыма и пыли. Находиться в это время на чердаке было небезопасно.