Жди гостей

– Послушайте, зачем вам ехать в Мэзон-Лаффит, чтобы затем возвращаться в Париж? Знаете, что вы сейчас сделаете, моя нежная? Вы сейчас позвоните миссис Лавми, чтобы сообщить ей, что вы останетесь ночевать у подруги, и дадите ей номер телефона того места, где мы с вами будем находиться.

Юная дрянь трясет головой. Если бы я к себе прислушался, я бы ее отлупил. К счастью, бывают случаи, когда я становлюсь глух.

– Нет, мадам бы это не понравилось. Она не позволяет, чтобы я отсутствовала всю ночь. Я вас прошу, вернемся.

Я встаю, более разъяренный, чем пожарник, вернувшийся с погашенного им пожара и увидевший сгоревшим свой собственный дом.

Я понес большие расходы (которые невозможно отнести на счет служебных) впустую. Мюзик-холл, шикарный ресторан – и все это ради того, чтобы доставить себе удовольствие в третий раз совершить поездку в Мэзон-Лаффит! А! Клянусь вам, есть отчего надеть колпак дурака и выставить себя в витрине!

Я не люблю воображал. Когда девчонка принимает приглашение какого-нибудь мужика, она должна знать, если грамотная, чем заканчиваются подобные приглашения. Если она этого не знает, значит, ее мамаша никогда ей ничего не говорила. Ибо какой-нибудь искатель приключений тем более ничего ей не скажет!

– Идем! – сердито говорю я, галантно отодвигая столик. Что вы хотите, я представитель старой Франции: стоек в испытаниях, вежлив в быту.

Глава двенадцатая

Я держу путь прямо к дому графа де Вопакюи. Я начинаю привыкать к этой дороге. В течение всей поездки мы не роняем ни слова – сперва потому, что уже поздно, и Морфей начинает нам подмигивать, затем потому, что я, со своей стороны, посвящаю остаток бодрствующего сознания размышлениям

Я по-прежнему не вижу связи между уведенной миссис Унтель и знаменитым Фредом Лавми, королем поцелуев взасос и пылких взглядов, кроме той, что они принадлежат к одной национальности. И по-прежнему в моей маленькой голове полицейского что-то выкристаллизовывается, и это что-то не что иное, как некая уверенность. Я уверен, мои дорогие, что не все гладко в семействе Лавми. В данный момент мне еще пока не удается установить связь между моими умозаключениями и побегом американской старухи. Нужно дать всему этому отстояться, дождаться, чтобы произошло осветление раствора. Затем вы берете эту микстуру, пропускаете ее через мелкое сито и подаете горячей с лимонной цедрой

Я останавливаюсь перед заржавленными воротами, дышу осенью, любуюсь золотистой листвой в серебристом тумане, выхваченной из мрака лучами фар моего автомобиля... и затем поворачиваюсь к малышке Эстелле

Она хлопает ресницами, моя красавица. Она торопится забраться под простыню, да и я, кстати, тоже. Наступает иногда такой момент, когда говорит только усталость и когда самый пылкий мужчина ощущает, что все части его тела превратились в сырую резину.

– Вот вы и прибыли, красавица...

Она улыбается

– Вы были душкой.

– Спасибо за справку, я знаю

– Рассердились?

– Напротив...

В моем тоне таится язвительная насмешка. Так Наполеон проглядывал сквозь Бонапарта. Она догадывается о сарказме.

– Я хотела бы вам сказать... – начинает она. Я подавляю зевок. О нет!.. Уж не собирается ли она расплатиться за все про все речью! Болтовня хороша в начале вечера, это создает дружескую атмосферу, но среди ночи это равносильно бормашине зубного врача

– Я была бы рада увидеться с вами вновь, – утверждает это дитя миролюбивой нации гельветов.

Думаю, тут как раз уместно сказать, что она пытается дать мне понять, что Гельвеция – это фонарь, и даже красный

Увидеться с ней для нового кутежа, чтобы затем услышать «Пристегнуть ремни!» и «Не заходите ко мне, дорогой, у меня нет света!» Это очень мало, госпожа баронесса! Поговорим лучше о песне младшего ефрейтора. Она приступает к делу раньше, чем вы успеваете снять брюки.

– Я тоже, – отвечаю я мрачно, словно участник конгресса сотрудников нотариальных контор, – я тоже буду безмерно рад вновь вас увидеть

Про себя я добавлю: при условии, что вы будете находиться в выгребной яме, и при этом погруженной по самые губы

Вы, наверное, подумаете, что у меня период мизогении (вы об этом подумаете, конечно, при условии, что вам известно значение этого слова), но я вам отвечу: опыт убивает романтизм. Чем дольше живешь, тем больше замечаешь, что слишком опасно переоценивать себя в отношениях с женским полом.

Неожиданно я теряю сознание. Это малышка хлороформирует меня на свой манер, то есть влепляет мне один из тех поцелуев, который способен выдержать только водолаз после многомесячных тренировок.

Не знаю, красавчик ли Фред давал ей частные уроки, но могу вас заверить, что она знает научную сторону вопроса. Когда смотришь на женский рот, с трудом представляешь, что он способен на подобную работу