Жди меня

Ворота были заперты наглухо, и открывать их, судя по всему, никто не собирался. Потолкавшись среди зевак еще немного, Лакассань спиной вперед выбрался из толпы, пока его не приметил здесь кто-нибудь из знакомых. Вряд ли кому-то могло прийти в голову как-то связать его имя с двумя убитыми в каретном сарае крепостными мужиками; тем не менее, рисковать не стоило, поскольку теперь, когда Наполеон сидел в московском Кремле, французов модно было обвинять во всем подряд, вплоть до дурной погоды.

Свернув за угол, он заглянул в бакалейную лавку - ту самую, где прислуга княгини Зеленской обыкновенно покупала тот дрянной кофе, которым Аграфена Антоновна как-то пыталась попотчевать пана Кшиштофа. Бакалейщик, плюгавый, беспричинно хихикающий мужичонка с редкой бородой и подвижными, как шарики ртути, глазами, Лакассаню не понравился. Француз купил сигару, про которую ему было сказано, что это контрабандный товар из самой Англии, бросил на прилавок мелкую монетку и вышел, на ходу скусывая кончик сигары и уже жалея о том, что не выбрал лавку, расположенную подальше от дома Зеленских. У бакалейщика была скользкая физиономия соглядатая, и Лакассань с опозданием сообразил, что тот может рассказать кому-нибудь о его посещении - кому-нибудь, кому знать об этом вовсе не следовало бы.

Тем не менее, он чувствовал, что сумел предупредить следующий ход противника: теперь никто, кроме Огинского, не знал о его роли в истории с письмом Багратиону. Некоторые опасения внушал ему граф Бухвостов: Лакассань не знал, что успел и чего не успел разнюхать предводитель местного дворянства. Стоя на углу и раскуривая сигару, которая, кстати, оказалась еще более отвратительной, чем тот кофе, которым угощала Огинского княгиня Зеленская, Лакассань не торопясь обдумывал свои дальнейшие планы, уделяя особенное внимание именно персоне графа Бухвостова. Придя к вполне определенному, лежавшему у самой поверхности решению по этому поводу, он с удовольствием выбросил сигару в лужу и, помахивая тростью, двинулся к тому месту, где уговорился встретиться с княжной Вязмитиновой, чтобы вместе отправиться обратно в имение.

Ждать Марию Андреевну ему пришлось совсем недолго: через две или три минуты после того, как он остановился на углу, в отдалении показался ее экипаж. Кучер натянул поводья, лошади стали, и Лакассань, сунув под мышку трость и придерживая шляпу, нырнул в карету, усевшись на стеганые кожаные подушки.

Княжна Мария выглядела задумчивой и была непривычно бледна. Только теперь Лакассань вспомнил, что она ездила с визитом к Зеленским; вернее, не вспомнил - с памятью у него был полный порядок, - а обратил внимание на это обстоятельство и, наконец-то, сопоставил его с тем, где был и чем занимался он сам все это время.

- Как прошел визит, принцесса? - ни к чему не обязывающим светским тоном спросил он, когда карета тронулась.

- Могло бы быть и хуже, - ответила княжна, - только вот беда: я не вижу, каким образом.

- Каким образом что? - переспросил Лакассань, который отлично понял, что имела в виду его собеседница, но не счел нужным ставить ее об этом в известность.

- Каким образом все могло быть еще хуже, - пояснила княжна. Лакассань обратил внимание на ее странный взгляд: внимательный, ищущий, почти физически ощутимый, он шарил по лицу француза так же, как забравшийся в лабиринт под египетской пирамидой грабитель шарит руками по кажущейся глухой и монолитной стене в надежде отыскать потайную пружину, которая откроет вход в сокровищницу. - Княгиня и ее дочери... Впрочем, не будем о них. Вы совершенно справедливо предостерегали меня от чересчур тесных контактов с этим семейством, и я благодарна вам за это. Ваши советы мне очень пригодились, хотя и не в той мере, в какой могли бы, если бы я следовала им с самого начала.

- Пустое, Мария Андреевна, - сказал Лакассань самым легкомысленным тоном. Он чувствовал, что необходимо снять напряжение, но пока не знал, как это сделать. - Не о чем жалеть. Все мы время от времени совершаем ошибки...

- Это верно, - быстро, почти неучтиво перебила его княжна. - Вы снова правы, Эжен. Вы заметили, что всегда оказываетесь правы? С чего бы это, вы не знаете?

Холодный, испытующий тон княжны, тон проводящего допрос инквизитора, слегка покоробил Лакассаня, но он не подал вида, что задет или, упаси боже, напуган.

- Богатый жизненный опыт, - с улыбкой ответил он, - плюс крупица обыкновенного здравого смысла. Вот мой личный рецепт правоты. Но что это с вами, принцесса? Неужели эти четыре курицы вас так расстроили?

- Не думаю, - ответила княжна. - Просто, пока я была там, в доме произошло убийство.

- Что вы говорите?! - ужаснулся Лакассань.

- Представьте себе. Я своими глазами видела трупы. Это было ужасно. Отвратительное зверство.

- Но кто же убит? Вы сказали "трупы". Значит, убито несколько человек? Надеюсь, это не члены княжеской семьи? Моя неприязнь к князю Аполлону Игнатьевичу и его домашним не распространяется столь далеко.