Жди меня, и я вернусь

Час был обеденный, и первым делом Женька заскочил на кухню, чтобы забрать и отнести Шмяку оставленную для него порцию. Поднявшись на второй этаж, он остановился перед знакомой дверью, упер край подноса в живот и, освободив таким образом правую руку, выбил костяшками пальцев по двери бойкую дробь: тук, тук, тук-тук-тук! Шмяк, по настоянию которого он пользовался этим условным сигналом, сообщил ему, что в азбуке Морзе данное сочетание – два тире, три точки – означает семерку.

За дверью со скрежетом двинули стулом, предательски булькнула жидкость во фляге, и сиплый голос подозрительно осведомился:

– Кто?

– Грачи прилетели, – чувствуя себя дурак дураком, сообщил Женька.

– На крыльях весну принесли, – послышалось из-за двери, и в замке дважды со щелчками провернулся ключ.

Пароль и отзыв менялись ровно столько раз на дню, сколько Женька переступал порог занимаемой Шмяком комнаты. Шмяк сообщал их ему перед уходом, и это вовсе не было игрой: однажды Женька забыл этот чертов пароль, и Шмяк держал его с подносом за дверью до тех пор, пока тот не вспомнил.

Шмяк был уже изрядно навеселе, но наблюдательности не утратил.

– Эге, – сказал он, всего раз взглянув на Женьку, – кто это тебе так красиво подвесил?

Зная, что он все равно не отстанет, Женька с неохотой рассказал, как было дело, прибавив в конце, что такой подлости не ждал даже от своих горячо любимых одноклассников.

– Ха, подлость! – подозрительно нюхая тарелку с борщом, воскликнул Шмяк. – Ты, Иваныч, это слово забудь и никогда им не пользуйся. В наше время оно не в ходу, потому что больше ничего не означает. Ты считаешь, что это подлость, а он – что военная хитрость, эффективный и успешно проведенный тактический прием. И между прочим, хоть ты мне и приятель, согласен я не с тобой, а с ним. Как говорится, Платон мне друг, но истина дороже. Подлость… Привыкай, браток! Рассматривай это как наглядный пример того, что тебя ожидает в самостоятельной жизни. Не научишься ждать от людей именно такого поведения и сам действовать таким же манером, попытаешься жить, как в книжках прописано, – сожрут с потрохами и косточек не выплюнут. Затрут в самый темный, самый пыльный угол, и будешь ты со своими распрекрасными мозгами там сидеть тише воды, ниже травы. Хомо хомини люпус эст – слыхал? Человек человеку – волк. Это еще древние римляне придумали, а они, поверь моему слову, были очень неглупые люди.

Впав в ораторский раж, он забыл, что надо капризничать, и наворачивал борщ так, что любо-дорого глянуть. Глубокая тарелка опустела в два счета; облизав ложку, Шмяк деловито придвинул к себе судок с картофельным пюре, поверх которого, соблазнительно прижавшись друг к другу бледными боками, лежали две паровые котлеты, и спросил:

– Ну а что слышно об этом твоем блогере? Нашелся?

Женька озадаченно почесал в затылке: он никак не думал, что полуторанедельной давности разговор запал старому пьянице в память.

– Нашелся, – сказал он. – Его избили, ограбили, вывезли за город и бросили на дороге.

– Я же говорил: допрыгается, – расчленяя вилкой котлету, с удовлетворением произнес Шмяк. – Вот и допрыгался.

– Ничего подобного, – возразил Женька. – Это было обыкновенное ограбление. Не связанное с его профессиональной деятельностью.

Тут он заметил, что Шмяк внимательно смотрит мимо него куда-то в угол. Он машинально повернул голову, чтобы проследить за направлением его взгляда, а когда снова посмотрел на Шмяка, тот уже свинчивал пробку со своей любимой, явившейся будто по щучьему велению фляжки. Женька дал себе слово, что больше никогда не клюнет на эту старую удочку, точно зная при этом, что клюнет все равно. А если не клюнет, Шмяк обязательно придумает что-нибудь другое…

– Это кто говорит? Он? – хлебнув из горлышка, пренебрежительно осведомился Шмяк.

– Он, – подтвердил Женька. – В интервью по телефону.

– Значит, он все-таки не такой дурак, как мне показалось, – сказал Шмяк. – Дураки те, кто ему поверил. И ты, Иваныч, в том числе. Где ты видел грабителей, которые сначала избили бы человека и обобрали до нитки, а потом, вместо того чтобы дать стрекача, потащили его куда-то к черту на рога, за город? – Он прожевал, глотнул, отложил вилку и хлебнул из фляжки, которая, как давно заметил Женька, служила ему источником ораторского вдохновения. Судя по некоторым признакам, сегодня Шмяк начал припадать к этому источнику с самого утра. – Скажи-ка, а он что же, вел блог под своим собственным именем?

– У него был ник, – сказал Женька, не понимая, к чему он клонит. – Ник-нейм. Ну, вроде псевдонима…

– Да понял, не дурак, – нетерпеливо произнес Шмяк и снова приложился к фляжке. – Ну?