Жди меня, и я вернусь

Это был автоматный патрон – тот самый, который он по неопытности выбросил из ствола, когда угонял траулер. С того момента прошло, казалось, несколько геологических эпох; Женька совершенно забыл о патроне, а он все это время лежал в кармане, дожидаясь своего часа.

Вытянув ногу, он запустил пальцы в узкий карман, выковырял оттуда патрон, вывернув при этом карман наизнанку, снова оттянул затвор и аккуратно вложил свою драгоценную находку туда, где ей было самое место. Аккуратно возвращенный в исходное положение затвор чуть слышно клацнул. Женька не стал проверять, в каком положении находится переключатель режимов стрельбы: с учетом количества боеприпасов это не имело ровным счетом никакого значения.

До сих пор он почти не слышал, о чем говорят Данилов и Липский, отгороженный от них невидимой, но толстой стеной своих переживаний. Но в эту секунду слух внезапно вернулся, словно кто-то вынул у него из ушей затычки, и Женька услышал прозвучавший с наигранным изумлением голос генерала:

– Послушайте-ка, а куда подевался наш юный друг? Ох уж эта молодежь, за ней глаз да глаз! Ау, Евгений! Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват!

– Иди-иди, – одними губами пробормотал Женька, кладя палец на спусковой крючок, – тут тебя давно заждались – двое с носилками, один с лопатой.

И в это мгновение мир содрогнулся от глухого, гулкого, заставившего каждую клеточку тела подпрыгнуть и испуганно сжаться, всесокрушающего удара.

6

Отдав дань уважительного восхищения вторично осиротевшему после смерти Ганина пулемету, Кувалда сунулся в ящик с гранатами.

– Это дело, – сказал он.

– На кой черт они тебе сдались? – с оттенком раздражения спросил Шар, стоя посреди освещенного керосиновой лампой помещения и обводя ярким лучом фонарика темные углы. – Как маленький, честное слово!

– В хозяйстве все пригодится, – заявил Кувалда, кладя по гранате в каждый карман брюк. Гранаты имели непривычный вид – цилиндрические, в поделенной на рельефные прямоугольники стальной рубашке, с витым проволочным кольцом, но без рычага. – Много ты знаешь людей, которые на нашего шефа хвост задирали и до сих пор живы? То-то, что ни одного. С таким противником даже в танке сидеть все равно что с голой ж… на морозе. А ты говоришь, зачем гранаты…

– Как хочешь, – равнодушно сказал Шар. – Ты хоть знаешь, как ими пользоваться?

– А что тут знать? Вынимай чеку и бросай. Тоже мне, воинская премудрость!

– Хрен ты угадал, Геша. Тогда это будет просто тяжелый тупой предмет – считай, обыкновенный булыжник. Это тебе не РГД! После извлечения чеки надо снять колпачок. Под ним шток. Этим штоком надо ударить обо что-то твердое, чтобы сработал замедлитель. Детонация через четыре-пять секунд… Ты не знал? Я же говорю: тундра! Гранаты ему… Ты лучше сюда посмотри!

Подняв крышку первого попавшегося ящика, он посветил фонарем внутрь. Кувалда подошел, чтобы вместе с напарником насладиться зрелищем плотно уложенных бок о бок золотых слитков. На зеленом деревянном боку ящика белела эмблема Третьего рейха – оседлавший свастику орел с широко расправленными крыльями. Соседний ящик был помечен иероглифами; подняв крышку, Кувалда убедился, что в нем тоже золото.

– Да его тут, как грязи, – без видимого восторга сказал он. – И ящики все не наши. Получается, он это золотишко на горбу таскал, без ящиков, и сюда складывал. До чего же неленивый гад!

Положив на штабель ящиков автомат, он вынул из кармана сигареты и закурил.

– С огнем поаккуратнее, – предупредил Шар. – Шеф сказал, что прямо под этим помещением минный погреб…

– Частично затопленный, – пренебрежительно добавил Кувалда. – И потом, минно-торпедный погреб – это не склад ГСМ. Там же гореть нечему, сплошное железо! Мы же не собираемся там костер разводить!

Шар, вопреки обыкновению, даже не подумал возразить. В другое время он обязательно сказал бы что-нибудь язвительное, колкое, чтобы поставить на место напарника, которого вдруг повело умничать. Но сейчас он промолчал, и это было так необычно, что Кувалда, оторвавшись от изучения обнаруженной в пирамиде японской винтовки с оптическим прицелом, бросил на него внимательный, полный настороженного удивления взгляд.

Шар стоял над открытым ящиком, держа в каждой руке по слитку, и блики отраженного полированной поверхностью металла света играли на его непривычно задумчивом, мечтательном лице.

– Ты представляешь, сколько тут денег? – глядя не на Кувалду, а на золото, спросил он каким-то не своим, отстраненным голосом. – Тачки, бабы, яхты – это все шелуха, мусор. На это город купить можно. Да что город – страну! Купить, назначить себя наследственным монархом и жить в свое удовольствие, как какой-нибудь арабский шейх. Тебе, Геша, твоим куцым умишком этого не понять. Ну вот на кой хрен тебе золото? Что ты станешь с ним делать? Съемных телок с Ленинградки в шампанском купать?