Жди свистка, пацан

Пока Мыкола приходил в себя остальным потерпевшим также был введен препарат. Они все очень быстро зашевелились. Очухавшемуся Мыколе, он постарался быстро и главное, доходчиво на языке межнационального общения объяснить все происходящее.

— Держи нож, помоги своим освободиться от мешков и пут, — передавая нож, он вскочил, чтобы бежать к Механику лежащему на улице.

— Погоди Олесь, — плохо слушающимся языком, опять перешел на великий язык Т. Г. Шевченко, негласный лидер нацменьшинства Мыкола. — Что произошло? Почему мы здесь?

— Вот эти «не добрые люди» хотели нас всех поубивать, а наши деньги забрать… Похоже, они убили Механика. Я вынес его на улицу… Если хочешь узнать остальные подробности, спроси вот у этого бугая, он самый разговорчивый… Главный у них — Солдафон… Все, я бегу к Механику…

Он бросился вниз. Сзади слышалось только кряхтение и сопение разбуженных. Но все громче раздавался украинский говорок, все возбужденней становились эпитеты, междометия и восклицания.

Было понятно, что сейчас небрежно разбросанным по углам комнатенки мордастым люмпенам придется в полной мере познать насколько бывает отвратительна человеческая природа.

Ожидать сердобольных и плаксивых старушек, жалеющих на автобусных остановках драчливых, пьяных молодцов им не придется. Старушки и иной человеколюбивый десант спал и попросту не успевал вмешаться.

* * *

Механик по-прежнему лежал, не подавая признаков жизни. С минуты на минуту должен был появиться врач. Кровь из носа течь перестала. Он взял его за запястье, пульс прослушивался тоненькой, слабой морзянкой, но достаточно ровный. Это было слабым утешением.

Ему хотелось хоть как-то облегчить страдания лежащего без сознания друга. Он побежал за водой и одеялами. Как медленно тянется время. Пробегая через комнату, он даже поморщился.

Пришедшие в себя «дуже гарны хлопци» хотя и пошатывались, но от души лупцевали нашаливших мордатых молодцов. Чтобы им ничего не мешало, предварительно каждому в рот засунули какую-то ветошь и скрутили липким скотчем, ручки их нежные и ножки их маленькие.

По всему было видно, что это только начало. Праздник со следами на глазах, только-только начинал раскрывать бутоны своих зловещих цветов с необычными оттенками и замысловатыми фигурами, участвующих в нем озлобленных граждан.

Постараемся не задумываться над таким пустяком, как пришедший в современный обиход и ставший обыденным явлением древний юридический принцип: «око за око, зуб за зуб».

Когда Гусаров возвращался назад, двое из подвергшихся неправедному суду истории, уже не подавали признаков жизни. Даже кровь изо рта и ушей перестала течь. К удивлению «Олеся» рядом с ними не оказалось Солдафона. Это неожиданное открытие несколько удивило его.

— Где Сема? — на ходу успел бросить он.

— Убег, падлюка, — услышал он. — Хлопци за им погналыся, зараз притягнут.

Недавно репрессированные уже не торопясь курили, обсуждая произошедшее и свободно интерпретирую произошедшие события. Шальными глазами с усмешкой поглядывали на суетящегося Алексея.

Что-то ему не понравилось в их взглядах. Он еще не понял что, но внутренние датчики начали тихонько подрагивать и лениво тренькать. Однако для более детального анализа и разбора своих подозрений времени не было.

Он опять спустился к лежащему в темноте Механику, укутал его одеялом и стал мокрым полотенцем вытирать кровь с лица и груди.

Под звуки приближающейся сирены скорой помощи в голову лезли разные грустные мысли и невеселые сюжеты.

«Наследил я здесь сверх меры… Отпечатки оставлены в больших количествах… Уничтожить стереть хотя бы самые заметные не успел… Судя по улыбкам, братья-славяне сдадут меня за милую душу, не вспомнят кто им жизни спас… А может и нет? Хорошо, что хоть для полиции фотки на память нет. Для поощрения на капиталистическую доску почета не сфотографировали… Если Андреич не оклемается, не придет в себя мне копец… Нападение на него так же повесят на мою шею… Или здесь в тюрьме пожизненно за тех двоих бандитов, или экстрадиция на родину под предлогом воссоединения семей. А там уж, как водиться дальше границы не отвезут… Закопают прямо на контрольно-следовой полосе. Было бы не плохо, если то, о чем я думаю, оставалось обычной паранойей, а если нет? Если это та самая интуиция, которая, взяв за руку, просто продолжает вести по жизни? Оберегая и предостерегая… Что тогда?»

Через пару минут после побега Солдафона от справедливого народного возмездия и его тревожных размышлений пришлось что-то предпринимать. Печальный сюжет, нарисованный в его воспаленном сознании, который можно назвать — страх перед будущими последствиями и допросами, заставил принять решение, резко меняющее данное повествование. Дальнейшее развитие событий, подтвердили все его догадки и смутные подозрения.

ГЛАВА 16 ГУСАРОВ. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ