Жди, за тобой придут

Место обитания, выбранное им в результате долгих и старательных поисков четыре года назад, — площадь святого Якоба — слыло между аборигенами действительно шикарным. Оно находилось в самом центре Гента — великой фламандской жемчужины и колыбели средневекового зодчества, весьма недурно сохранившейся со времён Карла Пятого.

Любопытно, что всякий раз, направляясь в Ватерхаус, при выходе на Хрунтенмаркт Костя неизменно встречался взглядом с водителем его «любимого» трамвая номер 4, пункт назначения которого был помечен до боли родным, но нелепо смотрящимся в окружающей обстановке словом «Moscou».

Сегодня универсум также решил не торопиться с кармическими развязками, и избежать трамвайного приветствия Косте снова не удалось.

«Интересно, почему я за столько лет ни разу не съездил в эту загадочную бельгийскую Москву?».

В его сознании начал зарождаться какой-то сложный логико-ассоциативный процесс, но оформиться до конца не успел, так как в поле зрения попало нечто более привлекательное, чем восточно-фландрийский намек на русскую столицу.

Прямо на него королевской походкой двигалась роскошная, белокурая фемина, облачённая в стильные узкие джинсы и короткую, нежно-голубую майку, кокетливо открывавшую для всеобщего обозрения гладкий, загорелый животик с аккуратной ямочкой пупка.

Не прошло и двух секунд их стремительного взаимного приближения, как Костя поймал на себе её мимолётный взгляд, лишённый всякого женского кокетства и сексуального неравнодушия.

Это был взгляд, которым смотрят на мостовую под ногами, на кирпичную кладку домов, на деревья и клумбы с цветами, проходя мимо них каждый день по дороге на работу или в магазин. И только опытный старожил мог уловить в этом взгляде неприступной фламандки её саму ни к чему не обязывающий, едва приметный огонёк холодной нордической заинтересованности.

Надо сказать, что Костя к своим теперь уже не очень юным годам был изрядно натренирован в искусстве уличного флирта, хоть горький опыт и подсказывал ему, что вероятность положительного исхода в данной географической и этнической обстановке неуклонно стремилась к нулю.

Сегодня, впрочем, никакой особой нужды в благоприятном исходе задуманной эскапады он не испытывал.

Поравнявшись с девушкой, Костя изобразил из себя хаотично слоняющегося по улицам олуха-туриста и, как бы даже преодолевая стеснение, справился у неё о местонахождении известного бара под названием Het Waterhuis aan de Bierkant («Водный домик на пивной стороне»).

Когда фемина заговорила, он снова был приятно удивлён. Во-первых, она вряд ли курила. Во-вторых, имела очаровательный голос среднего, ближе к высокому, тембра. А в-третьих, что было, пожалуй, самым невероятным, девушка не изображала той чрезвычайной занятости, которую большинство фламандок используют как газовый баллончик, готовый прыснуть в сердце любого встречного самца, питающего романтические надежды.

Вместо обычной фразы из десятка слов с заключительным «адьё» и искусственной улыбкой девушка разразилась длинной речью.

Весь нехитрый маршрут, состоявший из двух отрезков по пятьдесят метров и одного поворота на девяносто градусов, был объяснён ещё в начале её рассказа. Теперь же она говорила о самом баре, имевшем древнюю и богатую курьёзами историю.

Несмотря на то, что с минуты на минуту в Ватерхаусе должен был нарисоваться импульсивный Эдик, Костя рискнул высказать робкое восхищение такой осведомлённостью, с прозрачным намёком на желательное продолжении диалога.

Через пару мгновений он понял, что свободным временем девушка располагала. Однако несносные правила приличия заставляли её с очевидной неохотой мотать на Костины уши слегка приперчённую правдой «лапшу». Она пространно упоминала какие-то неотложные дела, которые мало соответствовали ее внешнему облику.

Ситуация грозила выйти из-под контроля, точнее, просто «выйти», то есть, исчерпаться, раствориться в воздухе и превратиться в ничто — как будто её никогда и не было. Требовалась молниеносная акция, экспромт, способный вернуть уплывающему в минор событию его мажорный статус.

— Девушка, взгляните, пожалуйста, вон на то одинокое облако.

Красавица спокойно подняла голову, моргнула своими длиннющими ресницами и устремила доверчивый взгляд в том направлении, куда показывал его уверенный перст. Там действительно белел один на всём небосклоне огромный «гриб-дождевик».

— Хотите, чтобы это облако распалось на несколько частей?

Фламандка заулыбалась, посмотрела ему в глаза и, секунду помедлив, игриво ответила:

— В моём городе завелись молодые волшебники?

— Сейчас это произойдёт… Но в целях достижения максимального зрительного эффекта нам лучше выйти на мост. Процедура может занять несколько минут.

— Ну что ж, ради чуда я готова подождать, — усмехнулась девушка.

Как только они миновали угол последнего перед набережной дома, Костя снова услышал её очаровательный голос:

— Вот, кстати, и бар!

Он повернул голову и, напрягая все свои актёрские способности, крайне оживлённо воскликнул:

— My goodness! А местечко-то действительно премилейшее!