Ждите неожиданного

Значит, собачка тоже её не любила, вот как получилось. Собачка любила домработницу, её дом, и её детей, и травку на даче, и жестяную миску с дождевой водой, а вовсе не веджвудского фарфора с водой «Нестле», которая была у неё на Делегатской.

Тогда Наталья пошла к психотерапевту, и тот за большие деньги объяснил ей, что прошлого не вернёшь и воспоминания надо «отпускать».

Наталья пожала плечами и продолжала вспоминать. И думать о том, что её никто не любит. Должен быть хоть кто-то, кто любил бы её любой. Ну, как любил Володя.

В Праге она купила Герцога Первого, и он искренне полюбил её, но этого оказалось мало.

Она всё вспоминала и думала и в конце концов позвонила сыну и спросила про отца.

Сын сказал, что у отца всё в порядке. Он в Нижнем, заведует какими-то кадрами.

– Женат? – спросила Наталья.

Сын сказал, что нет, и вдруг удивился, почему она спрашивает. Он ведь всё понимал. Или ей казалось, что всё понимает?..

– Отец в отпуск собирается, – сообщил сын. – На теплоходе по Волге. У него там дела какие-то, не знаю точно. Теплоход «Александр Блок», через две недели. А что, мам?..

И Наталья Павловна купила билет на теплоход «Александр Блок».

Ни о чём таком она не думала, ни на что особенно не рассчитывала, ей просто хотелось посмотреть на Володю. Может, поговорить с ним. Может, посидеть на палубе по-стариковски. Теплоход – это такой стариковский отдых!

Почему-то он сделал вид, что они незнакомы, она сначала не поняла ничего. И спросить у неё не получалось, он всё время был с приятелем, просто не отходил от него!

– Володь, – спросила Наталья Павловна, обнимаясь и целуясь с ним под душем, – почему ты сделал вид, что мы незнакомы? Ну тогда, в первый день!..

– Так я же не знал, одна ты, не одна! Может, с кавалером! Или с мужем?.. Как я мог?

– А потом?

– Что потом?

– Потом почему ты со мной всё время разговаривал как с чужой?

С макушки у него лилась вода, он вынырнул из-под сильно бьющих струй, отёр лицо и посмотрел на неё.

– Это ты со мной разговаривала как с чужим, – сказал он серьёзно. – Хорошо, в подкидного согласилась сыграть! И вообще я ничего не понял! Как ты здесь оказалась, зачем?!

– Затем, – ответила Наталья.

– Понятно.

Он завернул воду, прижал её к себе и понёс, оторвав от пола. Он всегда именно так носил её на руках – оторвав от пола и прижав к себе. Носить, романтически подхватив под колени, не получалось – она всегда была высокой и фигуристой, как ребёнка её не унесёшь.

– Володя.

– Я здесь.

За бортом плескалась и шумела вода, крутились под днищем винты, теплоход покачивало, и в голове у Натальи покачивалось тоже.

…Неужели он здесь, рядом?! Такой знакомый, такой любимый? Такой тяжёлый – сильное, крепкое тело! Ей так нравились его руки, как у орангутанга, заросшие ноги, длинная спина. Она всё это получила в своё распоряжение – выходит, психотерапевт за большие деньги врал!

…Или не врал? Можно временно получить в своё распоряжение кусок прошлого – острый, пылкий, необыкновенный секс, который был у них всегда, – но нельзя получить обратно всё прошлое?

Наталья сжала кулак, чтобы не заплакать, и он заметил её сжатый кулак.

– Ты что? – спросил он, оторвавшись от неё.

– Я так по тебе соскучилась, – призналась она и сжала пальцы ещё сильнее.

Чтобы не заплакать.

– Я по тебе тоже.

И он разжал её кулак и поцеловал в ладонь.

– Ты такая красивая, – пожаловался он. – Всю жизнь ты мне покоя не даёшь! Вот всю жизнь!

Они занимались любовью, стараясь не очень шуметь, как будто за тонкой стенкой по-прежнему подслушивали две старухи-соседки, и Наталье казалось, что, если они не будут останавливаться – ну вообще никогда, – всё вернётся обратно и станет правильным.

Герцог Первый сначала смотрел на них оленьими глазами, потом смущённо отвернулся, а после и вовсе ушёл в другую комнату.

Наталья про него забыла совсем и вспомнила, только когда он показался на пороге и взглянул на неё вопросительно.

– Смешная у тебя собака, – сказал Володя. – И хорошая. Не дура.

Она вспомнила: он всегда говорил, что терпеть не может дур.

Они лежали рядом, совершенно голые и абсолютно счастливые.

Вот так бы и лежать всегда.

– Как ты живёшь, Володя?

– Нормально. А ты?

– И я нормально.

Они были настолько близки и понятны друг другу, что разговаривать было не нужно.

Совсем не нужно.

Но очень хотелось поговорить.

– Хочешь, я расскажу тебе про свой показ? Совместный с ювелирным домом?

– Ах, вот откуда лупа-то! Ты в самом деле научилась разбираться в драгоценностях?

– Пришлось научиться. Мне нравится! Это что-то совсем новое, другое! Меня один старик-француз учил, ювелир.

– А хочешь, я тебе расскажу про свои кадры? На заводе?

Она пошевелилась, перевернулась и легла на него сверху, чтобы чувствовать его всем телом и смотреть в лицо.

– Расскажи, – сказала она.

– Тебе интересно?

Она помотала головой – нет, не интересно.

– Ну, вот видишь.

– Володь, – сказала Наталья, рассматривая его очень близко. – На самом деле не имеет никакого значения, интересны мне твои кадры или нет. А тебе мой показ! Может, в молодости это имеет значение, а сейчас…

– Никакого, – перебил он.

– Ты тоже это понял, да?!