Ждите неожиданного

– А вам всем, – он обвёл присутствующих взглядом и улыбнулся, – советую разбиться на группы. Розалия Карловна, вы с кем ночевать хотите?

– Вот со Степаном Петровичем, – не моргнув глазом ответила старуха. – Мы будем пить коньяк и вспоминать минувшие дни и битвы, где вместе рубились они!..

Тут Владимир Иванович сделал неожиданное. Он подошёл к старухе, поцеловал ей руку и пожал её.

– Володь, – спросила Наталья, – можно мне с тобой поехать? Я не стану тебе мешать, ты знаешь.

Он посмотрел на неё.

– Ночь, темнотища, – перечислил он, словно предупреждая. – Путь неблизкий. Да и там у меня дела… специфические. Начальника полиции будить, обстановку ему разъяснять. Так что… кайфа никакого.

– Володь, можно мне с тобой? – повторила она.

– Одевайся, – кивнул он. Наталья выскочила из каюты, и он крикнул ей вслед: – Так, чтоб удобно было! Чтоб до утра продержаться!

– Видимо, Лену придётся будить, – сказала Розалия. – Хотя я в стражниках не нуждаюсь, я сама готова защитить кого угодно от чего угодно! А Степан Петрович, как я погляжу, не станет нынче ночью обсуждать со мной минувшие дни.

– Стёп, забирай Ташу. Лену я сейчас позову. Всё, товарищи! На сегодня происшествия все закончились!

– Тьфу-тьфу-тьфу. – Розалия постучала по деревянной обшивке стен. – А вообще? Вообще они скоро закончатся? Чтоб мы смогли просто немного понаслаждаться жизнью на этом прекрасном теплоходе?

– Скоро, – сказал Владимир Иванович. – Я вам обещаю.

Но не все происшествия закончились!..

Почему-то Степан привёл Ташу в собственную каюту, а не остался с ней в «резервной», где было гораздо больше места и где – в конце концов! – были две шикарные кровати в двух разных комнатах, а не одна узкая коечка.

Таша вошла и покосилась на коечку.

Он разыскал в тумбочке йод и начал мазать ей руку, а она стала отдёргивать её и шипеть.

Степан подул на царапину.

– Так не больно, – сказала Таша, – не щиплет.

…За что-то она была на него обижена, почему-то ей казалось, что он неправильно себя повёл, но ничего не вспоминалось. Она ещё немного подумала и вспомнила только тельное из раков – оно было как-то связано с её обидой.

– Ты такая молодец, – сказал Степан и улыбнулся. – Ты просто редкая девчонка! В воду за утопленниками сигаешь, с бандитами сражаешься! Удивительное дело!

Он осторожно обнял её и прижался лбом к её лбу.

– Меня ещё чуть родственники не уволокли, – сообщила она и улыбнулась. И запустила руку ему в волосы. Он притих. – В Москву на какое-то судебное заседание. Всё им мало, понимаешь? Чего-то ещё не хватает!

Волосы у него были жёсткие и густые, немного выгоревшие на концах. Должно быть, он надевал на рыбалку бейсболку или панаму, и волосы из-под неё торчали, вот и выгорели.

– Ты ходишь на рыбалку?

– Куда хожу?

– На рыбалку, – повторила Таша и потрогала кончики его волос.

– А, хожу, да.

– Дед очень любил рыбалку на Байкале. Мы с ним там были. Он омуля поймал, а я хариуса – целое ведро.

– Ты всё врёшь, – сказал Степан сухим голосом. – Какое ещё ведро хариуса?

Она сводила его с ума, вот в чём дело.

У неё были ямочки на локтях, и эти самые ямочки производили в нём то ли бурю, то ли ураган, то ли ещё какое-то разрушительное явление.

Он уговаривал себя.

Он почти себя уговорил.

Но вновь, увидев ямочки, полностью утрачивал способность соображать хоть что-то.

– Откуда они у тебя? – спросил он наконец.

– Что? – не поняла она.

Он погладил её руки, сверху вниз, потом снизу вверх.

– Ямочки, – выговорил он жалобно. – На локтях.

– Я не знаю, – сказала Таша, прижимаясь к нему. – Мне кажется, нет там у меня никаких ямочек. Ты их придумал.

Ничего он не придумал!..

Другое дело, что он совершенно позабыл, как это бывает, когда рядом – девчонка. Не взрослая дама, всё умеющая и понимающая, не полусветская путана, купленная на пару месяцев за колечки и бирюльки, не коллега по работе, которой всё равно, и ему тоже всё равно. Ну так получилось, мы выпили лишнего, сейчас у нас секс.

Завтра будет немного неловко, и послезавтра тоже будет неловко, потом я уеду в командировку, а когда вернусь, неловкости никакой уже не будет – до следующего раза и следующей коллеги или этой же самой, раз уж начал с ней, можно с ней же и продолжать!

Таша гладила его по голове, как маленького, и эта ласка, в которой не было ничего эротического, ужасно возбуждала его, просто до исступления, как и ямочки на локтях.

Какое чудесное, мягкое, славное название – ямочки.

Он взял её за талию – очень крепко, – приподнял и прижал к себе.

– Ты такая красивая, – сказал он. – Просто ужас, какая ты красивая.

Теперь Таша обнимала его за голову, рылась в волосах, и это тоже было трудно вынести. Он так распалился, что приходилось снова уговаривать себя.

И он уговаривал. Как мог.

– Ты тоже красивый, – сказала Таша. – Такой… широкий. Здоровый.

Обеими руками она взяла его за шею, заставила закинуть голову и стала целовать. Он терпел, стиснув зубы.

– Ты моя девочка, – сказал он сквозь стиснутые зубы, когда она перестала на минутку. – Ты моя маленькая.

– Я не маленькая, Степан!