Жека (СИ)

— Светк! Ты самого длинного что-ли тут нашла! — рассмеялся Сахар, блеснув золотыми фиксами. — Пусть на руках тебя носит!

— Вот и выросла у тебя Светка! Вон уже с кентами ходит! — засмеялся другой крутой. Жека конечно же, чуть не обиделся на слова этого крутого. Всё-таки он был пацаном, а не кентом каким-то зашкварным... Назвал бы пацаном — и вопросов не было бы...

Подойдя к своему подъезду, Светка оглянулась, и её бесячие зелёные глаза как будто сверкнули из темноты сквозь мокрые белобрысые волосы, слегка потемневшие от воды. И Жека понял, что вот она — та, что навек. Вот бывает же так... Себя Жека не считал слишком весёлым и угарным. Нет... Скорее, постоянно шугался чего-то, то стеснялся, то ещё что-то... Весь в себе... Думал и о тёлках. Что вот, когда-нибудь потом, найдёт себе скромную, верную, домашнюю, надёжную... Потом дом, дети, работа. Как у всех. Но вот встретил же. И как этот чертёнок его приложил. Своим весельем, энергией, искрой жизни...

Махнув на прощание рукой, Светка исчезла в подъезде девятиэтажки, а Жека пошёл домой. Потренировать удары, почитать. Завтра уже чапать на работу с утра.

В конце лета, после расчёта, Жека получил в кассе завода 310 рублей. Из них отдал матери полтишок, остальное оставил себе. Получив в сентябре стипуху за летние месяцы, 150 рублей, добавил, и купил на барахолке джинсы-пирамиды. Варёнки, светло-синего цвета. Сверху широкие, а книзу заужающиеся чуть не до размера носков. Такие пошли по моде. В таких и бить ногами без проблем, почти как спортивки. Купил двое белых носков со значками Адидас и чёрную рубашку. Абсолютно чёрную, без рисунка. Такие как раз сейчас пошли по моде у крутых. Стричься стал на «Модельную». Чуть подороже выходило, чем «Молодёжная», но вид поприличнее стал. Чуть сзади отрастил волосы, сантиметров на пять. И иногда походил даже на чувака из телевизора. Какого-нибудь музыканта.

В сентябре Жека с удивлением увидел у половины одногруппников фиксы во рту. Летом в кинотеатрах прошёл фильм «Беспредел» про зону, и многие пацаны решили фиксануться, как герои того фильма. На золото, понятно, мало у кого деньги были, у самых богатых только, большинство, кто хотел, ставили рандолевые фиксы. У кого и на рондоль денег не было, лепили на зубы золотинки от жвачек Турбо и Дональд, и так ходили. Типа, тоже фиксатые. Жека, будучи здравомыслящим, мысленно крутил пальцем у виска, глядя на это дурачество.

Осенью ездил к деду в деревню. Помогал копать картошку. Дед, по деревенской традиции, садил не только полный огород, чуть не 25 соток, но ещё как пенсионер, брал от совхоза и на поле соток 20. Так как мать с отцом, случалось, работали по выходным, Жека с дедом копали обычно вдвоём. Дед был 1920 года рождения, и несмотря на свои 69 лет, да и в целом, разгульный образ жизни, не способствовавший здоровью, демонстрировал чудеса силы. Запрягал у соседа коня в телегу, заезжал домой, брал Жеку, и вдвоём ехали на поле, за деревню.

На поле, накопав картошки, ссыпали по мешкам. Дед легко брал 4х ведёрный мешок картошки на плечо, и тащил к телеге по полю, давя кирзовыми сапогами раскисшую землю. Накапывали много. Часть, конечно же, дед продавал кооператорам и кавказцам, разъезжавшим по сёлам, совсем небольшую часть оставлял себе. Остальное шло на корм свиньям. Дед и сам-то не заморачивался с готовкой. Ел что попроще. Далёкая война оставила на нём вечный отпечаток. Варил себе картошку в мундирах, едва отмыв от грязи, потом чистил, посыпал хрусткой крупной солью, и ел с квашеной капустой, закусывая чёрным хлебом по 10 копеек. Свиньям варил тут же, на печке, тут же картошку. Причём даже чугунки были одинаковые, и дед частенько путал, где свиньям, где себе.

Однако на одной картошке свиньи не вырастут. Приезжал в совхоз вечером, когда нет управляющего, совал сторожу бутылку, и грузил несколько мешков комбикорма из скотника. Днём, раз в неделю, ездил в магазин, и брал несколько десятков булок старого хлеба, что строжайше запрещалось, но продавщица всё равно втихую продавала знакомцам. Дед потом, осенью, приносил кусман свинины в несколько килограммов, и совал продавщице, залихватски подмигивая.

С технаря гоняли осенью на овощную базу пару раз. Перебирали картошку, привезённую с полей. «Опять картошка» — тоскливо подумал Жека, глядя на овощ, которой уже успел набить оскомину.

— А чо мы-то? — негодовали пацаны, наезжая на классуху, вместе с ними делившую все тяготы отработки. — Мы учиться должны, а не ишачить тут как папа карло. Пусть коммуняки и совки ишачят!

— Трест «Сибовощторг» — наши шефы, — объясняла классуха. — Так положено. Ребята, не вы первые, не вы последние.