Жека (СИ)

Посидели неплохо. Пацаны пошли покурить с качающимся Николаичем на балкон, и там уже вовсю и братались и обнимались. Особенно с захмелевшим и расчувствовавшимся Митяем. Тот датый, был по-русски всем рад, и ко всем добродушен. Разгулялись. Под конец захмелевший Клаус притащил магнитолу Вегу-328, включил Газманова «Есаул, есаул, что ж ты бросил коня!». Петрович пустился в пляс, чуть не сметая посуду со стола. Валька с матерью и кентом, глядя на такое простое русское веселье, по-быстрому распрощались, и ушли, пожелав Клаусу отлично выполнить свой воинский долг. А Жеке даже уходить как-то неохота было. В их семье никогда ничего подобного не водилось. Мать никого не звала в гости, опасаясь, что отец напьётся до чёртиков и начнёт чудить.

Сахариха, стоя у двери в зал, надменно наблюдала за Валькой, а потом вдруг спросила у её жениха невинным елейным голоском:

— Серёжа, а тебе сколько лет?

Жека чуть не сматерился. Вот какого хрена лезет к ним?

— Мне 25, — неловко улыбнулся кент. — Но мы с Валей любим друг друга. Поженимся.

— А ей 18 лет есть уже? — тут же спросила Сахариха, нагло глядя на обоих.

Валька глянула на Сахариху уничтожающим взглядом, и ни слова не говоря, вышла в подъезд. Серёжа поспешил за ней. Мать Вальки вышла следом. Потом девчонки помогли матери Клауса убрать со стола. Пацаны, взяв под мышки, положили тяжёлого батю на диван, распрощались с матерью, и тоже стали собираться. Жека взял свой пакет, а там уже не одна, а две бутылки водки лежало, одна неполная. Пока пацаны укладывали батю, а мать убирала со стола, Клаус сунул в пакет Жеки начатую и недопитую бутылку водки.

— Бате бы оставил на опохмел, — негромко предложил Жека, но Клаус махнул рукой.

— У него ещё есть. Хватит и столько. Неплохо подтарился. Стоху на проводы потратили.

— Саша, а ты куда? — неожиданно обеспокоенно спросила мать, видя одевающегося Клауса. — Время уже 9 часов. Темно... Не забывай, куда тебе завтра.

— Да я щас. Пацанов и девчонок провожу.

В подъезде накатили ещё прямо из горла. Постояли, покурили. Потом Клаус пожал всем руки, в шутку козырнул и пошёл домой.

— В военкомат-то проводить тебя? — крикнул Жека с площадки.

— Да не! Мамка с папкой проводят! Пацанам привет передавайте! И ждите! Я приду!

Пока прощались, туда да сюда, поставили открытую бутылку на подоконник, а там уже Сахариха с Пущей тут как тут. Отхлебнули последнее, и сейчас кашляли стояли. Походу первый раз водку попробовали.

— Ладно. Пошли на пятак. Ещё немного повиснем, — Жека махнул рукой и вся компания вышла из подъезда.

Глава 11. Залётные бандиты на рынке

Сахариха вроде и выпила-то малость из горла, а штормило её прилично. А может, втихоря накидались с Пущей, пока посуду таскали. А тут ещё темнотища, да корявый асфальт. Жека как мог, поддерживал её, чуть ли не тащил. Оглянувшись, увидел, как Пуща точно так же повисла на Славяне, да ещё и с сигаретой в руке. Только Митяй шёл в гордом одиночестве, засунув руки в карманы олимпийки, но видать, нисколько не тяготился этим, с насмешкой поглядывая на пацанов.

— Водяру хоть возьми! — крикнул Жека, протягивая пакет.

Так и притащились на пятак. Пятаком в последнее время звали беседку в детском саду, где обычно зависали, чтоб узнать новости, или позвать куда-то. Ходить на пятак считала для себя делом чести вся местная шпана, относившая себя к центровым. Своими вечными воплями они постоянно доводили местных пенсионеров. Но недовольные боялись связываться с шантрапой, справедливо рассуждая, что лучше сидеть здоровыми, и слушать вопли, чем сидеть побитыми, и слушать те же вопли. Вот и сейчас, пацанва, прознавшая, что Клауса сегодня провожают в армию, собралась в беседке, громко перетирая, кто, куда и с кем! Увидев бухих Сахариху и Пущу, которых тащили Жека со Славяном, пацаны засвистели, расхохотались, но место на лавках освободили, подчинившись небрежному жесту Митяя. Много тут было новых пацанов, которых и Жека-то с трудом знал — район постоянно строился и расширялся, приток к центровым шёл постоянно. Но верховодил молодыми пацанами уже брат Жеки, Серый, и его корифан Миха. Вот и сейчас Серый стоял, и насмешливо смотрел, как Жека усаживает свою любимицу на лавку, спиной к металлической спинке.

— Нихрена Сахариха накидалась. Чё с ней? Она ж не пьёт вроде. И Пуща бухая.

— Да... Там Валька была.

— А чё обижаться-то? Светке рассказывал, что с Валькой зависал? — удивился Серый, стряхивая пепел.

— Серый, ничё я не рассказывал, — Жека сел рядом с Сахарихой, которая явно собиралась поспать здесь, и завалилась Жеке на бок. — Короче, вон вам пузырь, у Митяя. Выпейте за Клауса.

— Ты не будешь? — удивился Серый. — Догнаться не хочешь?

— Не буду. Пойду Сахариху домой провожу. Поздно уже. Но я ещё прийду, побазарить надо. Славян, ты эту интердевочку потащишь домой?

— Не. Подожду тебя. Она чё-то уснула совсем.

— Жеееняяя! — промычала Сахариха и полезла целоваться, но Жека основательно встряхнул её.

— Светик! Ну возьми себя в руки! Пошли домой!