Желаете вступить в войну?

Подняться получилось с трудом. Тело молило о пощаде и норовило развалиться на части, отзываясь на каждое движение тупой болью, однако девушка стиснула зубы и спустила ноги на земляной пол, сев на краю раскладушки. Освободившись от одеяла, Райда наконец заметила, что одета не в свою ночную сорочку, а солдатские рубашку и штаны. Не по размеру, но чистые. В отличие от сорочки, которую генерал обнаружила лежащей у раскладушки на небольшом ящике для вещей. Дорогая ткань была безнадёжно изорвана в клочья, местами обуглена и пропитана кровью. Теперь её можно было разве что закинуть в костёр.

Превозмогая слабость в ногах, Райда встала с кушетки и несколько секунд привыкала к головокружению, после чего медленно направилась к выходу. За пологом её встретил издевательски ясный и солнечный день, разительно контрастирующий с царящим вокруг настроением. На лицах солдат, что проходили порой мимо палатки, застыли тревога и угрюмость. И только завидев генерала, что стояла у палатки на своих двоих, они немного расслаблялись и обрадованно приветствовали Райду. Но, в общем и целом, она ясно видела мрачный настрой в их головах и сердцах. Пока она медленно шла мимо палаток, осматривая лагерь, она ни разу не услышала обычных солдафонских шуточек. Бойцы, в основном, молчали и занимались работой. Одни чинили палатки, другие куда-то тащили свеженарубленные жерди и деревянные щиты, изредка Райда замечала солдат, которые несли накрытые брезентом носилки с телами.

Время от времени бойцы и младшие офицеры, попадавшиеся по пути, поприветствовав её, пытались справиться о здоровье генерала, но та лишь отмахивалась от них и шла вперёд. Туда, где над макушками палаток торчал серый шпиль каменной башни.

Палатка, в которой очнулась Райда, оказалась на противоположном конце лагеря. Как можно дальше от места, что попало ночью под удар. Так что, хотя от самого лагеря осталось не так уж и много, из-за головокружения и слабости путь через него занял у Райды порядочное количество времени. По дороге девушка нашла какую-то чистую тряпицу, висевшую на жерди у палатки, и замотала ею повреждённый глаз.

Едва закончились ряды палаток, как генерал сразу поняла, зачем солдаты тащили в эту сторону жерди и щиты. По периметру лагеря возводилась защитная стена и дозорные укрепления. Совершенно бесполезные против подобного врага, но, кто бы ни отдал приказ на их возведение, он поступил совершенно правильно. Труд вытесняет лишние мысли из разума солдата. Даже если работа бесполезна и бессмысленна, боец должен трудиться, иначе его поглотят страх, отчаяние и неуверенность.

Остановившись неподалёку от стройки, Райда сцепила руки за спиной и оглядела небольшой замок. Он стоял там, где когда-то была её палатка, словно этим Владыка насмехался над её властью и репутацией. Можно ли было более изощрённо продемонстрировать свою силу, чем возвести замок там, где была постель врага и окружить его бруствером из тел неприятеля?

С каким-то болезненным восхищением Райда осматривала это кольцо смерти, раскинувшееся почти на половину ялма от замка. Там, где находилось сердце генеральского лагеря, теперь была лишь тёмная от пыли и грязи мешанина из обломков и мертвецов, на которых, как ни странно, всё ещё не пировали вороны. Даже эти дерзкие падальщики не осмеливались приближаться к этому мрачному месту, от которого так и веяло погибелью.

Поодаль от замка, стараясь не приближаться к нему слишком близко, бродили солдаты, выискивая на окраине этой зоны смерти тех, кому не повезло мгновенно умереть. За то время, что Райда лежала без сознания, небольшую полоску пространства между уцелевшей частью лагеря и погибшими уже освободили от раненых и более-менее расчистили от завалов, пустив уцелевшие материалы в дело, но работы предстояло ещё очень много. Если им, конечно, позволят её закончить.

— Мой генерал! — раздался позади приглушённый глухотой оклик и, оглянувшись, Райда увидела приближающегося к ней Руммея. — Так и знал, что найду вас тут!

Разведчик выглядел так себе. По щеке тянулась рваная рана с коркой запекшейся крови, а правая рука, закованная в деревянную лангетку, лежала на перевязи. Прежде безукоризненно чистый мундир теперь напоминал скорее пыльную тряпку. В довершение, при каждом шаге офицер серьёзно прихрамывал.

— Рад, что вы очнулись, мой генерал, — бодро отсалютовал Руммей. — Но не рано ли вы поднялись с постели?

— Даже не собираюсь выслушивать это от вас, Руммей, — хмыкнула генерал, окинув подчинённого взглядом.

— Справедливо, — со вздохом согласился разведчик и вытянулся по струнке. — Мой генерал, разрешите доложить о состоянии войска.

— Выкладывайте, — кивнула девушка и вновь взглянула в сторону замка.