Желай, Рапунцель (СИ)

«Отлично. И сейчас я пожалела, что рассказала об этом».

– Очень вкусно. – Даня поскоблила вилкой по опустевшей тарелке. И когда только успела умять целый кусман?

Мясо на тарелке Левина продолжало сохранять свою целостность.

– Очень приятно. Приготовление блюд приносит мне удовольствие. Но, к сожалению, времени на это почти не остается. Хотя раньше я занимался готовкой каждый день.

«Якова кормил, – пронеслось в голове Дани. – Любопытно, как он справлялся с его неприятием пищи? Но если спрошу, то вызову лишний интерес. А рассказывать, как я впихивала в Принцессу еду… Хотелось бы избежать подобных разговоров».

– Положу вам еще кусочек.

– О, нет, нет! Я тогда вряд ли оторву себя от стула.

– А мы никуда не спешим, – благодушно отозвался он.

«Коварный план. Откормить до обездвиживания. Я бы не додумалась».

– Спасибо, но я лучше водички попью.

– У меня есть суфле и шоколад.

«Точно обездвижить хочет».

– Не очень люблю сладкое. Я бы лучше посмотрела какие-нибудь фотографии.

Последняя идея пришла спонтанно. Неловкость порождает дикие мысли.

Как и ожидалось, Левин от идеи в восторг не пришел.

– Не получится.

«Прокол. Молодец, Шацкая, все усугубила».

Наверное, Глеб заметил, что она собирается оправдываться.

– Нет, дело в другом. Причина не в том, что я хочу что-то скрыть. Фотографий просто нет. – Он положил сцепленные в замок руки на стол. – Такое бывает, когда ты являешься разочарованием для семьи.

Глава 18. Притяжение ночи

Дорожка была уже не просто скользкой. Она превратилась в катастрофически опасную, как тропка в зонах периодического схода оползней. Но, несмотря на сигналы чуткой интуиции, Даня решилась на нее ступить. И, возможно, ей вскоре придется поплатиться за то, что она склонила Левина поднять эту тему.

Молчание по-настоящему угнетало.

«Вот же, даже не могу продолжить есть, чтобы хотя бы вид сделать, что не заинтересовалась. Не надо было жрать все разом!»

Глеб неторопливо поднял стакан и сделал долгий глоток.

«Не знаю, чего мне хочется больше. Чтобы он закрыл тему, так и не продолжив мысль. Или чтобы вывалил на меня еще информации, от которой я сильнее увязну в этом болоте». – Даня тоже схватилась за стакан.

– Каждый родитель желает, чтобы его ребенок добился успеха. – Глеб прочертил в воздухе круг стаканом, меланхолично наблюдая, как в емкости, подчиняясь сторонней силе, покачивается жидкость. – Но есть кое-что на подсознательном уровне – желание, сравнимое с наивысшим уровнем жажды. Кто-то изначально осознает это и принимает как данность, а кто-то обманывает себя, упиваясь любовью к частичке себя – к своему ребенку. Дети – наше продолжение. Часть нас. Результаты существования ребенка, его достижения, его успехи – это и триумф его родителей. «Это же я, – думает родитель. – Мой ребенок – это тот же я. Моя плоть. Мои клетки. То, что воплощает он, то делаю я. То, чего он достигает, эти достижения – мои. Он – я». – Левин отодвинул от себя тарелку с нетронутым блюдом. – Ребенок – это словно второй шанс для человека. Возможность достичь того, чего не смог он сам. Многие сознательно пользуются этим, воплощают себя и свои стремления в своих детях. Другие даже не догадываются о своих желаниях. Они спрятаны там, далеко, в подсознании, но рвутся в реальность через поступки: через заботу, через ограничения, через невинное внушение… Сложно понять, кто из них страшнее: тот, кто понимает, что имеет власть над еще беспомощной маленькой душой, и уже продумал, как ее использовать, или тот, кто верит, что от начала и до конца поступает во благо маленькой беспомощной душе.

Несмотря на два выпитых стакана сока, Даня ощутила, как пересыхает в горле. Она впервые пожалела, что не представляет собой этакую наивную глуповатую клушу, сходу зацикливающуюся на какой-нибудь маловажной чуши. Тогда все было бы гораздо легче.

«Какая заумная фигня, – подумала бы она тогда. – Зато как сексуально он шевелит губами на паузах между предложениями. Чуть-чуть вытягивает… Ой, что-то говорит опять. На всякий случай покиваю. А поулыбаться можно?..»

Но, к сожалению, Даня понимала каждое слово. Мысль, заключенную в переплетении сложных предложений. И уж, конечно, ее не тянуло улыбаться. Ни черта!

– Слишком долгое и скучное вступление, да? – Глеб хмыкнул и с силой провел ладонью по волосам. – Не с этого я собирался начать наше близкое общение. Правда, не с этого. Но что поделать… – Он поднял голову и, поймав напряженный взгляд Дани, быстро выдохнул. Будто собирался нырнуть на большую глубину и тренировал дыхание. – От вас скрывать ничего не буду. Не хочу. Так я решил.

«На этом месте надо бежать». – Но вопреки собственным мыслям Даня не шевельнулась. Похоже, ей уже было не привыкать совершать глупости.

– Что ж… – Глеб кашлянул и побарабанил пальцами по столу. – Можно сказать, что я – самое большое разочарование моей матери.