Желание

Я обхватила чашку двумя руками. Теперь запах кофе всегда будет рождать у меня воспоминание об этом разговоре. Ох, лучше бы его не было, потому что я знаю, чем он закончится. Но ведь еще можно все остановить. Встать, обнять Макса и попросить замолчать. С ним так приятно молчать, он самый лучший молчун на свете! Но я не могла его остановить, поэтому Макс продолжал говорить. Он должен был сказать это до конца. Чтобы потом уйти. На один день.

— Если мы хотим быть вместе, нам надо уехать. — Голос у него был просительный. — Неважно куда, хоть за город. Здесь мы постоянно скованы старыми связями. Если уедем, все будет по-другому.

Я мелкими глотками пила терпкий напиток. Мне было страшно. Страшно от того, на что я решалась, от того, что хотела остаться одна. А я ведь уже привыкла, что мы с Максом вместе.

— Конечно, ты привязана к тому, что тебя окружает, я знаю, но пришла пора сделать выбор, — настаивал Макс.

— А как же все те, кто здесь останется? — прошептала я. Мне показалось, что в каждом моем слове чувствуется запах кофе. — Ты в курсе, что Маркелова в тебя влюблена и готова скормить тебе свою Белку, лишь бы ты обратил на нее внимание?

— И не умею подавать руку слабому, когда вижу, что ничего сделать для него не могу. — Голос Макса зазвенел. — Маша, я люблю тебя. Нам надо уехать. Родителей и школу я возьму на себя. Помнишь, как ты уговаривала меня послушаться? Сейчас я прошу тебя о том же.

— Но ты ведь не послушался. — Я упрямо тянула кофе, хотя мне и без него было очень жарко. Хотелось сбросить теплый мамин халат. Всегда говорила, что халаты вещь страшно неудобная.

— Смотрители сюда уже приехали, и я не хочу, чтобы ты снова участвовала в их действе. Получается замкнутый круг, неужели не видишь? Раз за разом проходить через одно и то же — мастерская, Смотрители, разбитое окно… Они зациклили это событие, я тебе рассказывал.

Да, события последних двух месяцев повторялись с завидной регулярностью.

— Где вероятность, что, уехав, мы не попадем в новую закономерность?

Макс поднял на меня глаза. Мой вопрос его взбесил, если к вампиру применимо такое слово.

— Я не прячусь, не подглядываю из-за угла, не бормочу, не отвожу глаза, не поддаюсь, не подгоняю, не подкупаю. Все эти глаголы множат потери, с ними нельзя жить. Нельзя стоять рядом и ничего не делать. Auf halbem Wege stehenbleiben.[13] Нельзя любить вполсилы или прыгать вполпрыжка. Такого действия даже не существует. Ты ведь живая! Ты должна это чувствовать. От жизни надо брать, а не подбирать. В отношениях не бывает многоточий. Там только запятые, потому что даже смерть их не прерывает.

Я чувствовала себя на уроке русского языка, как будто передо мной ставят задачу внести запятую в простую фразу «казнить нельзя помиловать».

— Ты бежишь? — Я искала лазейку в его правильных словах.

— Я хочу уехать.

Мгновение его слова не доходили до моего сознания. Они были так просты, и вроде бы все было так понятно. И вдруг как вспыхнуло: «Я». Не «мы». Но и я сама только что сказала ему «ты», не «мы». И вдруг стало страшно от этой внезапно пробежавшей между нами границы.

— Это ничего не решит, — пробормотала я, пряча глаза в чашку. Кофе осталось на донышке, оно смешивалось с густым осадком, превращаясь в коричневую маслянистую массу. Зрелище было завораживающее. Хотелось смотреть и смотреть, как после взбалтывания коричневые крупинки оседают на белых стенках чашки.

— Маша, здесь нечего решать. Это бесполезно. Здесь надо оставить все так, как есть, и уезжать. Это единственный выход. Вспомни все тот же маскарад! Это тоже была попытка решить проблему, но стало только хуже. Остановись. Остановись пока не поздно!

Я смотрела на его невозможно красивое родное лицо, и мне хотелось с ним согласиться. Такой сильный, такой уверенный. Да, да, мы уедем, бросим город, родителей, бросим всех, пускай сами выкарабкиваются из той каши, что заварили. Но тут же во мне просыпалась и другая убежденность — незавершенные дела приводят к еще большим трагедиям. Разговор со Смотрителем должен состояться. И прийти на него я должна одна. Боец я, в конце концов, или не боец? Я справлюсь! Макс не должен не только рядом быть, но и знать об этой встрече, потому что не пустит, встанет за спиной. И тогда уже всё, нам останется только бежать всю оставшуюся жизнь.

— Маша, я не стану разбираться, кто и почему тебе помог, но я не собираюсь больше подвергать тебя испытанию.

— Мне помог Пашка.

— Я не буду стоять у тебя на пути, если что-то изменилось.

Колосов? Он хочет сказать, что в благодарность за свое спасение я предпочту Пашку? Да как он даже предположить мог такое?

— Макс, что ты говоришь!

— Я все понимаю. — Макс склонил голову, не желая смотреть на меня. — Мне ничего не стоит сделать так, чтобы ты была со мной. Наши уговаривают превратить тебя в вампира. Но я не стану их слушать, хотя порой мне бывает тяжело сдерживаться. Тебе ведь важно все то, что вокруг происходит, ты хочешь видеть, чувствовать, пропускать через себя. Но ты не можешь всегда на все реагировать. Я за тобой просто не успеваю.