Желание

— Работает? — спросила я у Колосова, кивая в сторону печки. Очень уж она была сказочно-мультяшной.

— Работает, девонька, работает. — Слух у Мельника оказался отменный. — Здесь все работает.

И он повел рукой почему-то в сторону сундука с ковром. Если раскручивать образ дальше, то в сундуке окажутся сапоги-скороходы, ковер будет самолетом, а печка тогда уж самодвижущейся прабабушкой паровоза.

В комнате было тепло. Печка и правда работала.

— Мельница у вас красивая, — начала я светскую беседу. Помнится, разговор тоже входит в обязательный ритуал — прежде чем что-то просить, надо с колдуном поговорить «за жизнь». Мне ничего не надо было, но побеседовать никогда не вредно.

— Старая она только, старая. — У хозяина была неприятная манера повторять слова. — Скрипит.

— Можно было и не запускать. Сейчас же нет никого. — Я посмотрела на свои ноги, сообразила, что сказала не то, и, покосившись на занятого своими делами хозяина, поправилась: — Экскурсии нет.

— Так ведь молоть надо, молоть. — Мельник ходил вокруг стола, заваленного травами, листьями и кусками ткани.

— Зачем молоть? — Я была убеждена, что работает мельница только для увеселения публики.

— Так ведь разные люди все… просят да просят. — Наконец, уголок стола был освобожден. — Приходят, просят.

Я снова почувствовала себя неловко. Просят. Вот и Колосов попросил. Получив то, что хотят, люди обязаны в ответ выполнить просьбу хозяина. От Колосова он потребовал привести меня. Я пришла. Пока все складно.

— Ну, давай, клади, клади, — Мельник похлопал ладонью по свободному пятачку. — Чего мнешься?

Пашка выложил на стол пакет. Потом спохватился, зашуршал целлофаном, снимая с ножа упаковку.

— Интересно, интересно, — бормотал колдун, глядя на принесенный нож, словно на лезвии для него сейчас прокручивали кино о том, что происходило в парке. — Машенька, ты садись, садись. Чего стоять-то?

Мельник снова похлопал по столу. Не дожидаясь, пока я воспользуюсь разрешением (вообще-то садиться я не хотела), он взял нож и побрел к печке. Все движения у дядьки неспешные. Быстрыми были только глаза, но смотрел он все больше по сторонам.

Колдун постоял около печки, словно решая что-то, приоткрыл дверцу и бросил нож в огонь. На лице Мельника заиграли отсветы пламени. Выглядело это зловеще.

Я покосилась на Пашку. Тот стоял с таким отрешенным видом, будто каждый день в его присутствии ножи в печку бросают. А вот я к подобным зрелищам не привыкла и привыкать не собиралась, поэтому шевельнулась, выражая свое намерение побыстрее сбежать.

— Не торопись, не торопись. — Мельник все еще смотрел в печку, в руках у него появилась кочерга. — Сейчас я, сейчас. Надо с ножа прошлые события снять. Да, надо. Огонь хорошо помогает. — И, не делая паузы между предложениями, добавил: — Вещица у тебя интересная.

Я не заметила, когда Мельник выпрямился и глянул на меня, потянула руку к крестику. Других интересных вещиц у меня не имелось. Если не считать аттестата. Но он колдуну вряд ли занятен.

— Это подарок, — пробормотала я.

— Вижу, что подарок, — согласился Мельник. — Ты бы его сняла. Не защитит он тебя.

Я была другого мнения. Один раз крестик мне уже помог.

— Снимай, снимай! — Мельник все так же мелко моргал, клоня голову набок, от чего казалось, что он ждет, когда в дверь войдут.

Вокруг ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Но я начала нервничать, расстегнула куртку.

— У меня все хорошо! — зачем-то произнесла я, хотя колдун и без моих заверений все знал.

— Хорошо-то оно хорошо, но… — Хозяин покопал кочергой в горящих дровах. — Тебе ведь уже говорили, что от своей судьбы не убежишь?

Звякнул, выпадая из дверцы, раскаленный нож, распаренный метал зашипел в сыром песке.

— Я и не бегу.

— Интересно, интересно… Может быть, тогда чаю попьем? — неожиданно предложил мельник.

— У меня мало времени. — Говорила я громко, не могла избавиться от чувства, что дядька глуховат. — Мы зашли сказать спасибо и — вот… — Я полезла в карман. Где-то у меня была тысяча рублей — собиралась зайти в магазин, купить что-нибудь в дорогу.

— Времени-то у тебя много, — пробормотал колдун, усаживаясь на лавку. — Много времени, говорю. Да ты сиди, сиди, я ж не кусаюсь. — И он негромко засмеялся.

Я отшатнулась. Широкая ладонь со старческими крапинками, до того безостановочно гладившая стол, вдруг сложилась в кулак и грохнула по столешнице.

— Говорю, сиди! — прикрикнул на меня Мельник. — Не опаздываешь. Дай-ка мне свой крестик-то, дай! — поманил он меня к столу.

— Не могу. — Я пыталась не смотреть в его размытые глаза.

— Жалко? — состроил обиженное лицо Мельник.

— Это подарок!

— Так и я какое дело сделал! Здесь не такой мелочью откупаться надо!

— Я заплачу. — Деньги в кармане не находились. Или я забыла их взять?

— Заплатишь, заплатишь… — Колдун заулыбался, сладко щурясь, будто ему за работу обещали как минимум банку варенья. — Ох, и в историю ты ввязалась, ох, в историю! — Мельник придвинул к себе стоящую на лавке кастрюлю. Внутри нее тяжело плеснулась вода. — Павел, сходи посмотри — кто-то там идет.