Желание

Макс сжимал руку, касался лица, шеи. Моя голова упала на его плечо. Я хватала его за локоть, но гладкая кожа куртки выскальзывала из пальцев. Попыталась встать, однако ремень безопасности меня не пустил, и я упала обратно.

— Маша! Успокойся! — Его слова доходили до меня, как сквозь воду. — Машенька, дорогая, скоро все закончится.

Я рванула пряжку ремня, приподнялась. Быстрый недовольный взгляд обжег меня, и я упала обратно. Проседь в волосах, резкие стрелы морщин, тонкий прямой нос…

— Макс, ты видел?

Мне хотелось еще раз приподняться, чтобы убедиться, что я ошиблась. В самолете не может быть Бориса!

Макс откинул подлокотник, притянул меня к себе.

— Тише, тише… Не обращай внимания…

Я прижалась к нему, пытаясь раствориться, исчезнуть.

— Что все это значит?

— Тише, тише…

Воздух вокруг наполнился шуршанием. Так шуршит камыш, шуршит летняя высокая трава, шуршат листочки на березе. Мирно, спокойно…

— Ну что ты взвилась? — Макс гладил меня по голове, по лицу, замораживая в моих глазах слезинки. — Ты же хотела уехать, вот мы и уезжаем.

— Зачем? — дернулась я. — Чтобы сделать меня вампиром? Чтобы меня уже никто не нашел?

Макс посмотрел прозрачно-голубыми глазами, и словно само небо обрушилось на меня.

— Не делай из меня монстра, не надо, — прошептал он мне, и воздух ширился от его голоса. — Во мне и так достаточно мрака.

— Но ты сказал, что собираешься что-то сделать. — Я смотрела в иллюминатор. Страх бился в каждой моей жилке.

— Милая! Единственная! Невероятная! — Он разворачивал меня к себе, а я сопротивлялась, прятала от него лицо. — Неужели ты могла подумать, что я убью тебя? Ты добрая, умная, замечательная. Ты самый храбрый на земле человек! И как я был слеп, что еще в чем-то сомневался и размышлял! Я не хотел, чтобы ты во все это ввязывалась. И чем больше пытался оградить тебя, тем больше ты оказывалась замешана.

— Мне хочется быть с тобой, хочется, чтобы у тебя все было хорошо, а выходит, что я все время мешаю… — Мы уже говорили, не слушая друг друга. — Но ведь, став вампиром, я изменюсь. А я не хочу меняться. Хочу остаться такой, какая есть. С моей любовью к тебе.

— Глупенькая… — погладил меня Макс по голове. И это обращение, и эта неожиданная ласка от всегда сдержанного Макса заставили меня прижаться к нему. — С чего ты взяла, что из хорошего человека вдруг превратишься в жуткого убийцу? Вампиризм не наделяет человека новыми талантами, он только углубляет то, что уже есть. Годам к пяти все уже сформировано: умение любить и ненавидеть, любопытство и стремление познавать окружающий мир. Темперамент, характер — все заложено изначально. Я вижу, что ты за человек, поэтому мне не хотелось втягивать тебя в свои дела. Я сам буду и дальше пытаться жить среди людей. Зачем вести тебя к вампирам? Это страшный мир. Тут уж впору мне бояться потерять твою любовь.

— Что ты! — Мне захотелось обнять его крепко-крепко, удержать в своих руках как можно дольше, чтобы он почувствовал, понял: никакие беды не разлучат нас. — Я очень люблю тебя. И никогда никого так больше не буду любить. Что бы ни произошло, ты для меня остаешься собой.

— Мы будем ехать долго-долго… — Макс говорил, как будто сказку мне рассказывал. — Сначала на самолете, потом на поезде, потом на машине и приедем к побережью. Там будет гордое холодное море. Оно отличается от южных морей своей строгостью. На его берегах никто не резвится, не бросается в воду с разбега. На него смотрят с уважением, его испытывают на прочность. И оно всегда побеждает.

По проходу пробежала белая тень и остановилась около нашего ряда. Я выпрямилась, прямо посмотрев в красные глазки-бусинки.

— Извини, пожалуйста, — прошептала я, касаясь его щеки. Надо было, чтобы он тоже увидел это. — Но я вижу крысу.

Макс быстро оглянулся, потом с такой же скоростью взял мое лицо в ладони. Его зрачок запульсировал.

Вновь вспомнился кисельный взгляд Мельника, и как я тонула во взгляде колдуна.

— Lump![29]

— Что такое? — Я вырвалась, оглянулась на иллюминатор, словно могла разглядеть там свое отражение. Нечеткий силуэт, глаз не видно.

— Заклинатель чертов! — прорычал Макс.

— Мельник?

— Балаганный шут! — Макс опустил кулак на подлокотник, непрочный пластик хрустнул.

— Осторожно!

— Пойдем! — Он выскользнул из кресла, схватил меня за руку.

— Куда ты?

Я попыталась уцепиться за что-нибудь, но против мощи Макса мне было не устоять. Как пушинку, он выдернул меня в проход. Стюардесса, выкатившая тележку с напитками, стремительно ретировалась с дороги. Макс ураганом пронесся в хвост самолета, втолкнул меня в узкий закуток туалета.

— Смотри!

Чтобы долго не объяснять, он приподнял меня под локти и развернул к зеркалу.

— А что такое? — Я попыталась улыбнуться, потому что сразу не увидела ничего особенного. Может быть, волосы слегка растрепаны, воротник на свитере нужно бы поправить, губы обветрены, глаза…

Я шарахнулась прочь от того ужаса, что увидела, но бежать было некуда — за моей спиной стоял Макс.