Желание

Остаток вечера с жутким стояком и злой как черт я таскался как ненормальный по ее долбаной родне. А на деле сбежал из квартиры ее сестры, потому что оставаться рядом, было сродни пытке. Даже не сомневался, что не даст, поэтому употребил самые гадкие слова, которые бы вынесла ее нежная психика. Но она дала. Так просто, не трясясь над своей целомудренностью, села ко мне на колени, раздвинув ноги, и я приофигел.

Хотелось в голос кричать: «Смотрите, бабы! Вот она настоящая женщина. Не ломающая комедию из былой невинности, знающая чего и кого хочет. Моя женщина!

Близняшки Стелла и Арина были бы в тихом ахуе, узнав, что Артур Королев ласкал языком чью-то киску. Что он вовсе не безумец, требующий выкрутасов в постели, а обычный мужчина. Мужчина, у которого есть своя фея, ради которой он готов даже землю грызть.

— Конечно! — Новикова улыбнулась, а у меня снова стояк. Вот так просто, безо всяких извращений. Завела меня одной лишь невинной улыбкой. — Поцелуем, — потянулась ко мне.

Даже не двинулся с места, наслаждаясь ее благородным порывом. А она и правда поцеловала. Ухватила мою нижнюю губу, а потом и весь рот накрыла. А потом еще и язык умудрилась засунуть. У меня снова башню-то и снесло.

Пришел в себя, когда, подняв на руки, жадно запустил ладони на ее аппетитные округлости. Самое странное, что она не дергалась и не вопила в моих объятиях. Обхватив ногами мою талию, она целовала с таким же неистовством, что и я ее.

— Иди ко мне! — прошептал и сжал со всей нежностью, на которую только был способен.

И не хотелось причинять боль, видеть на ее глазах слезы. Да за них бы закопал кого угодно.

Эту тварь похоронил бы первой, но она не закапывалась. Мониторит, небось, в чьей постели прожигает время его сыночек псих. Жалкий ублюдок скоро поймет, что это не просто разовый секс. Будет топать ногами, и плеваться собственным ядом, но я его пристрелю. Даже пистолет для этих целей купил. Не сомневаюсь, что ему все известно, цепные псы давно уже доложили. Но тем опаснее игра. Скоро он поймет, что за нее могу и пристрелить, и тогда игра ублюдка выйдет на новый уровень.

— Ты обалденный! — шепчет мне на ухо Вика, и понимаю, что млею от ее слов.

Взрослый мужик, а завожусь вполоборота. Доставив ее на кровать, собираюсь неторопливо раздеть, но у Вики другие планы.

— Замри! — командует она, и снова юркает к моему ремню.

Там хитрая застежка, не одна баба с крючка срывалась, но Вика настойчива. Послушно замираю, а у самого фейерверки перед глазами взрываются. Удивительно, но Новикова справляется с ремнем в два счета, затем на очереди молния ширинки, а потом…

Ее пальцы обхватывают мой член, и я закатываю глаза. Офигенно, блин! Вот бы еще… И тут она наклоняется. Паникую, потому как желать это одно, а получать совсем другое. А она уже обхватывает его губами, и я теряю счет времени.

Она трахает меня, мой мозг, мое существо. Она мой наркотик, которого не хватало все время, пока топтался среди роя бесполезных шлюх. Переворачиваю ее на спину и завершаю дело. Она стонет и выкрикивает мое имя. От одного только этого звука кончаю. Падаю, тяжело дышу. Черт! Я еще могу, только не сейчас.

Проснулся я глубокой ночью. Вздрогнул, встревоженный обрывками корявых снов, и открыл глаза. Летом, даже, несмотря на отвратительную погоду, светает рано. Судя по картине за окном, где-то в районе четырех. Потянулся к часам на тумбочке. Так и есть. Четыре пятнадцать.

Что-то не припомню, как вчера часы на тумбочку убирал. Меня по ходу вообще сразу вырубило. Просто давно не было, чтобы за день два раза, вот и разморило. Даже неловко как-то стало. Валяюсь совершенно голый в кровати с бывшей одноклассницей, а она как нарочно такая сладкая, что хоть волком вой.

Оттолкнула бы, ударила, тогда меня бы отпустило. Наверное. А так, увяз по самую макушку. И, что самое ужасное, еще хочется. Хочется вот так каждое утро, открывая глаза видеть Новикову. Спящую, растрепанную, без макияжа. Если бы все было так просто, я бы еще тогда…

Одиннадцатый класс, новая школа, ставшая на долгих десять лет моим персональным адом. В первый день меня привез ублюдок. Лично, что случалось крайне редко. Правда, тогда я еще звал его отцом. Стиснув зубы, скрывая обиды, но он был для меня отцом, пусть и паршивым.

— Ты понимаешь, что должен стать лучшим, — отец сжал тонкие губы и придирчивым взглядом изучал запонку на своем запястье. Заметит хоть малейший изъян — выбросит без сожаления. И плевать, что кучу бабла угрохал. — Мне важен результат.

Я посмотрел на школьную территорию через тонированное стекло внедорожника. Тогда я уже знал, что результат в этой мухосранской школе будет. Репетиторы, ежедневно впихивающие в меня вузовские знания, не допустят, чтобы Королев младший имел в школе что-то, кроме твердых пятерок.

Сжимая в пальцах широкую лямку рюкзака, я собирался выйти, когда мое внимание привлекла стайка девушек, бодро шагающих в сторону школы. Три телочки, вполне себе сформированные, с сиськами размера третьего, не иначе, и одна совсем уж заморышная. Про таких говорят ни кожи, ни рожи.